Бенгт Янгфельдт - От варягов до Нобеля. Шведы на берегах Невы

Как говорилось выше, многие шведы, обладавшие строительными навыками, были привлечены к работам по возведению Петербурга: каменщики, плотники и прочие. Все говорит за то, что самая первая постройка в городе — деревянный дом царя Петра — была делом шведских рук: дом или был выстроен шведскими военнопленными, или же его просто-напросто перенесли из Ниена.

Швед Александер Витберг разделил судьбу многих природных русских — он оказался в опале, был отдан под суд и сослан во внутренние части империи. Автопортрет карандашом и углем 1811 г. Музей А. И. Герцена (Москва)

Однако среди работавших в городе на протяжении восемнадцатого столетия иноземцев шведских архитекторов не было. Правда, за год до своей кончины в 1724 г. Петр Великий попросил Никодемуса Тессина-младшего начертить проект церкви, которую предполагали поставить на стрелке Васильевского острова. Тессину предоставили самому решить вопрос о пропорциях, но образец стиля и размеры были ему заданы: церковь должна была напоминать римский собор Св. Петра и иметь 427 футов в длину. Тессин принял предложение и в 1725 г. представил выполненный тушью и карандашом чертеж церкви, действительно очень похожей на собор Св. Петра, но с кончиной царя, последовавшей чуть позднее в том же году, весь замысел был забыт.

Позднее в XVIII в. другой «шведский» архитектор — живший в Швеции француз Луи Жан Депре — попытался пробиться на русский рынок. Он по собственной инициативе сделал серию чертежей к «Храму бессмертия», посвященному (тогда еще живой) Екатерине II, но и этот проект остался на чертежном столе; то есть до Екатерины он дошел, но никакого отклика не получил. Возможно, что Депре выполнил некоторые интерьеры Шереметьевского дворца на Фонтанке, но этого нельзя утверждать с уверенностью.

Третье имя, которое следует назвать, — это Карл Магнус Витберг (1787–1855). По его собственным словам, он был сыном Лоренса Витберга, который происходил из Карль-скруны, получил образование в Копенгагене и работал в Петербурге как специалист по художественному ремеслу. Витберг вместе со своим сыном, которого русские звали Александром, участвовал в работах в Казанском соборе. После победы над Наполеоном император Александр I объявил архитектурный конкурс на проект кафедрального собора Христа Спасителя в Москве, и этот конкурс архитектор выиграл в борьбе с такими знаменитостями, как Кваренги и Энгель. Проект Витберга был проникнут религиозно-поэтической экзальтацией, понравившейся склонному к восторженности императору. Проекту был дан ход, но после кончины Александра I в 1825 г. умер и проект (точно так же, как в случае с Тессином и Петром Великим). Витберг, возглавлявший комиссию по строительству храма, был обвинен в злоупотреблениях, осужден и сослан в Вятку. Там он встретился с таким же ссыльным А. Герценом, который позднее в своих мемуарах вспоминал «печальные, благородные черты художника, задавленного правительством с холодной и бесчувственной жестокостью».

Со временем начали появляться и значительные русские архитекторы, такие как Воронихин (Казанский собор, Горный институт), Захаров (Адмиралтейство), Стасов (казармы Павловского полка, Придворные конюшни) и Штакеншнейдер (Мариинский дворец, ныне здание петербургского Законодательного собрания, и несколько особняков для частных лиц).

Последний из названных был сыном немецкого мельника из Брауншвейга, привлеченного в Россию при Павле I. Натурализованными русскими были также два шведских архитектора, которые в 1860-х гг. и позднее трудились в стремительно ширившемся городе, — Карл Андерсон и Федор Лидваль. В отличие от Тессина, Депре и Витберга они получили возможность воплотить в жизнь свои строительные проекты.

Стокгольмский мальчишка Карл Андерсон был одним из тех многочисленных иноземцев, талант которых расцвел именно в Петербурге; в этом смысле его судьба типична. Но начало его жизненного пути было далеко не обычным; особенно это относится к истории прибытия в Россию.

Если верить русским справочникам, Карл Андерсон был сыном шведского купца и родился в Петербурге в 1827 г. Эти сведения неверны. Однако это не обязательно результат небрежности авторов словарных статей: если учесть его бурное детство, вполне вероятно, что он сам мог сфабриковать эти сведения с целью приукрасить свою биографию.