Бенгт Янгфельдт - От варягов до Нобеля. Шведы на берегах Невы

Обстоятельства семьи Хейльборнов сложились противоположным образом: госпожа Хейльборн уехала в Швецию с детьми еще в 1914 г., а муж остался в Петрограде вести дела. Во время войны деловая активность значительно снизилась, а после большевистского переворота все частные предприятия, в том числе и бумажные фабрики Хейльборна, были национализированы. Новые властители были плохими предпринимателями, и довольно скоро богатая лесами Россия была вынуждена импортировать картон и бумагу. Одновременно, констатировал Эмиль Хейльборн в 1922 г., гидроэнергия не использовалась, леса уничтожались, а население умирало с голоду. «Фантастический проект вождей электрифицировать всю страну», по мнению Хейльборна, это лишь способ «отвлечь внимание от фактического положения дел, сложившегося при кровавом правлении диктатуры пролетариата».

Что же до Федора Лидваля, то после Февральской революции посланник Бренд стрём посоветовал ему до тех пор, пока ситуация стабилизируется, отправить семью в Швецию. Жена и дети Лидваля провели лето в стокгольмских шхерах. В августе скончался отец госпожи Лидваль, и она отправилась в Петроград, где соединилась с мужем. Но дети по-прежнему оставались в Швеции, куда она вернулась уже в сентябре. Этот приезд стал ее последним пребыванием в городе, в котором она родилась и выросла.

Федор Лидваль пережил большевистский переворот в Петрограде, но Рождество праздновал, по-видимому, в Стокгольме со своей семьей. Так или иначе, в январе 1918 г. он снова был в Петрограде. Там он оставался еще почти год; в конце ноября он уехал в Стокгольм, наверное, не думая, что никогда не вернется. В его конторе продолжалась работа над проектами нескольких зданий: Русского банка внешней торговли, а/о «Братья Нобель», родильного дома в Петрограде, банковского дома в Самаре, курортного отеля в Кисловодске. Ни один из проектов не был завершен, но мастерская функционировала как цельная структура до 1923 г.

Большинство шведов покинуло Россию в 1917–1918 гг. Но несмотря на то что политическая ситуация постепенно ухудшалась, не все сразу потеряли надежду на перемены к лучшему.

В письме к родителям Свен Ерринг, который во время первой революционной зимы работал в Петрограде в «Отделе Б» шведского Министерства иностранных дел, сообщает в январе 1918 г., что в марте, вероятно, начнет выходить шведская газета под названием «Рюска Дагбладет» («Русский ежедневный листок»). Инициаторы этого издания не названы, но, возможно, речь идет о проекте, кратко описанном в бумагах, сохранившихся в фонде шведской миссии в Государственном архиве Швеции, — первый номер газеты, освещающей «политику, экономику и духовную культуру», должен был выйти 1 октября 1918 г. Газете предстояло «соблюдать все интересы скандинавов в России», выходить шесть раз в неделю и состоять из не менее чем четырех страниц, не считая объявлений. Если речь идет об одной и той же газете, то она к тому времени изменила свое название на «Эстервикинг» («Варяг»). Впрочем, к октябрю 1918 г., как мы увидим, время для подобного предприятия уже миновало.

Другим проектом с видами на будущее стала Петроградская контора Скандинавского банка, которая должна была расположиться по адресу Невский проспект, 10. В октябре 1918 г. архитектор Сириллус Юханссон сделал эскиз здания, но, подобно «Эстервикингу», от этого проекта остался лишь план.

Оптимисты являли собой исключения, и те, кто предавался подобным мечтаниям, скоро изменили свое мнение. В течение 1918 г. события развивались все быстрее. Зима и весна были в целом временем политического плюрализма — в пределах социалистического лагеря: большинство социалистов были противниками большевиков, но социалистическим партиям и группам по-прежнему дозволялось существовать. Этот плюрализм означал, что имелась своего рода «социалистическая свобода слова»: еще можно было быть небольшевиком и не обвиняться в антибольшевизме или антисоветизме.

Но за лето 1918 г. произошло несколько событий, приведших к коренным переменам в российской внутренней политике, которые свершились осенью того же года. Вспыхнула Гражданская война, и в страну вторглись иностранные войска; в июле были запрещены почти все небольшевистские газеты; царская семья казнена; были убиты видные большевики Володарский и Урицкий, и 30 августа Фанни Каплан совершила покушение на Ленина. И, наконец, как следствие этих событий, в начале сентября декретом Чека был объявлен «красный террор».