Александр Щипков - Соборный двор

Она была своей во многих московских и не только московских квартирах. Джейн удалось проехать всю Россию. Ее знали и православные, и лютеране, и баптисты, и католики. Фраза «я от Джейн» была своеобразным паролем и могла открыть дверь любому иностранному туристу. Ее любили, ей верили. Она никогда никого не подводила, а у самой случались крупные неприятности. В конце концов ей запретили приезжать в СССР. Она переживала этот запрет, рвалась в Москву к друзьям и работала над книгой, лучшей книгой о советском религиозном подполье и об идеологической борьбе этого подполья.

Те идеи, которые сегодня господствуют над умами в России, рождались двадцать-тридцать лет назад в узком кругу «альтернативных мыслителей», как говорила Джейн Эллис. В качестве примера тонкой работы Джейн я перескажу одну из глав ее книги «Русская православная церковь. Согласие и инакомыслие».

В начале 1976 года председатель совета по делам религий по фамилии Куроедов напечатал статью в «Известиях», в которой доказывал, что в СССР нет преследований за веру и что в сплоченном советском обществе верующие и неверующие рука об руку трудятся на благо Советской родины. Циничная статья Куроедова вызвала негодование в религиозном подполье, и вскоре в самиздате появились два открытых письма. Оба письма выступали в защиту веры и в этом были похожи. Но при этом каждое письмо отражало определенную идеологию.

Первое письмо являлось обращением двадцати семи христиан к Президиуму Верховного Совета СССР. Авторы открыто заявляли о существовании в СССР судебного преследования за веру и критиковали недостатки советского законодательства о религии. Они писали: «Христианство возникло намного раньше советского законодательства о религии и потому логически невозможно ожидать, чтобы оно заранее могло учесть требования этого законодательства». При первом чтении Обращения может показаться, что авторы призывают к неподчинению закону, но на самом деле смысл аргументации в другом: то, что разрешено законом, не является еще полнокровным христианством. Советский закон подходит к религии с точки зрения марксизма-ленинизма и считает, что верующему необходимо лишь отправление культа, то есть присутствие на богослужении. В своей остальной жизни он должен быть абсолютно подобен атеисту. Авторы Обращения к Президиуму Верховного совета писали, что вера для христианина – самое главное в жизни, и сведение религии только к церковным службам равноценно попытке уничтожить саму веру. Необходимо учитывать, что сами верующие должны определять формы своей веры. В этом и заключается смысл религиозной свободы. Авторы утверждали, что принципы воинствующего атеизма устарели и что в середине 70‑х годов уже пора смягчать советскую концепцию религиозной внутренней политики. Большинство подписавших это обращение были православными. Это священник Дмитрий Дудко, священник Сергий Желудков, священник Глеб Якунин, иеродьякон Варсонофий (Хайбулин) и миряне Евгений Барабанов, Феликс Светов, Татьяна Ходорович, Игорь Шафаревич. Но впервые в диссидентской практике подобное заявление совместно с православными подписали баптисты, адвентисты и литовские католики. Таким образом, политические обстоятельства подтолкнули христиан к совместному публичному действию. Джейн Эллис назвала это обращение «экуменическим».

Разумеется, межхристианское сотрудничество в Советской России существовало и раньше, особенно в местах заключения, но данное публичное совместное заявление является определенной вехой и ориентиром для периодизации церковной истории.

Если Обращение, подписанное Дудко, Якуниным и Шафаревичем, именами уже достаточно известными к середине 70‑х годов, было замечено не только Джейн Эллис, то Открытое письмо Геннадия Шиманова к патриарху Пимену (Извекову) до сих пор остается документом почти неизвестным, но крайне интересным для историка.

Московский писатель и религиозный диссидент Геннадий Шиманов по-своему отстаивал свободу веры и по-своему понимал современную ему ситуацию. Он был знаком со всеми, подписавшими Обращение к Верховному совету, но не поставил свою подпись рядом, а спустя пару недель, летом того же 1976 года пустил в самиздат открытое письмо патриарху Пимену. Письмо смелое и достаточно резкое. Шиманов критиковал Московскую Патриархию за то, что она не протестует против принудительно атеистического воспитания, что если ей не дают печатать религиозную литературу, то почему она (Патриархия) не добивается разрешения получать религиозную литературу от западных христиан. Но самое интересное заключалось в тех абзацах, где Геннадий Шиманов утверждал, что если Советская власть демократизирует законодательство о культах, то она присоединится к тысячелетним нравственным корням России, укрепится и ликвидирует почву для произрастания антисоветских настроений. Шиманов писал: «Советскому государству по глубочайшей сути дела нужна Православная церковь и необходимо грядущее преображение нашей страны в православно-теократическом духе, ибо только такое преображение спасет Советскую власть от беспощадного приговора истории». Сегодня идеи авторов так называемого Экуменического обращения и письма Геннадия Шиманова Патриарху развиваются и активно эксплуатируются современными политиками.