Дэвид Ирвинг - Конвой PQ-17. Смертельная битва в Северной Атлантике

Когда Гамильтон появился у Товея, последний сообщил ему об ужасных последствиях рассредоточения конвоя, о которых командир крейсерской эскадры еще не знал. Только после этого Гамильтон осознал в полном объеме катастрофичность допущенной Адмиралтейством ошибки.

После этого он вписал в свой доклад командующему флотом несколько исполненных скрытого упрека строк:

«Мне бы очень помогло, если бы я с самого начала знал, что Адмиралтейство не обладает информацией о передвижениях неприятельского линейного флота сверх той, которую я получил от него прежде» 51.

Вечером того же дня Гамильтон и его флаг-офицер капитан P.M. Сервес отправились на прогулку по холмам, окружавших со всех сторон бухту Скапа-Флоу. Взобравшись на самый высокий в округе холм, они полюбовались величественным видом стоявшего в гавани на якорях флота метрополии. Потом Гамильтон сказал: «Я бы очень хотел, чтобы мне, подобно адмиралу Нельсону, хватило духу противиться решениям Адмиралтейства». Капитан Сервес покачал головой и ответил, что даже Нельсону не удалось бы отвертеться от выполнения приказов, столь недвусмысленно сформулированных Адмиралтейством 52.

На борту крейсера «Лондон» загремели громкоговорители: «Всем чинам очистить нижние палубы и подняться наверх. Немедленно!» Подразделение за подразделением моряки поднимались на главную палубу и строились в шеренги на шканцах. Все с нетерпением ждали, что за этим последует. В скором времени на шканцах была установлена грифельная доска с очерченными мелом контурами мыса Норт и Арктического района. Через минуту послышалась команда «смирно», и на шканцах появился контр-адмирал Гамильтон. Дав команду «вольно», Гамильтон взял в руку микрофон и обратился к морякам с речью, которая показалась всем беспрецедентной. Как известно, адмиралы не обязаны отчитываться в своих поступках перед нижними чинами.

«Я собираюсь быть с вами предельно откровенным, но при этом не хочу, чтобы вы меня неверно поняли. Критиковать действия правительства, Адмиралтейства или флаг-офицеров флота в мои намерения не входит. Я просто хочу, чтобы вы правильно представляли себе сложившуюся ситуацию».

После этого небольшого вступления Гамильтон вкратце изложил собравшимся историю северных конвоев. В частности, он напомнил команде «Лондона», что именно на борту их судна в 1941 году ходил в Россию лорд Бивербрук, чья миссия в Москве и положила начало проводке северных конвоев. Далее контр-адмирал подчеркнул значение продолжения проводки северных конвоев — даже при условии, что каждый такой морской поход будет сопряжен с тяжелыми потерями [72] Как и в случае его обращения к мастерам торговых судов на конференции перед выходом конвоя в море, речь Гамильтона перед моряками «Лондона» также тщательно стенографировалась. Стенограммы этих обращений были обнаружены в бумагах Гамильтона после его смерти. Судя по всему, контр-адмиралу было важно, чтобы его слова не претерпели никаких искажений. Об их откровенности можно судить хотя бы по приведенным здесь цитатам. Интересно, что матросам было запрещено приводить выдержки из выступления адмирала. Он сказал: «Вы не должны писать домой о том, что я вам сообщу». . Потом он сказал следующее:

«По мере того, как погода на севере Норвегии улучшалась, активность немецких военно-воздушных сил стала возрастать, о чем, кстати, предупреждали все наши флаг-офицеры. Кроме того, в начале июня паковые льды продвигаются далеко на юг. По этой причине флот возражал против проводки конвоя PQ-16 до дезинтеграции ледяных массивов. Но эта точка зрения не смогла устоять перед аргументацией политиков. В этой связи конвой PQ-16 ушел в Арктику в неподходящее для проводки время и был основательно потрепан к востоку от острова Медвежий немцами, которые бросили против него более двухсот бомбардировщиков».

Адмирал Гамильтон напомнил членам команды «Лондона» о том, чего стоил Англии выход «Бисмарка» в море, чтобы показать, какие последствия мог бы иметь прорыв в Северную Атлантику его брата-близнеца «Тирпица».

«Я хочу довести до вашего сознания то обстоятельство, что у командующего флотом были и другие важные проблемы, помимо обеспечения проводки конвоев серии PQ.

Обстоятельства стали складываться для нас не лучшим образом 4 июля, когда воздушная разведка установила, что „Тирпиц“ и „Хиппер“ вышли в море. Именно в этот день мы получили распоряжение рассредоточить суда конвоя и отойти на большой скорости на запад. Должен вам заметить, что никогда в жизни выполнение приказа командования не доставляло мне большего неудовольствия и разочарования, чем в тот злополучный день…»