Марк Твен - Налегке

ГЛАВА XXXIII

Посещение вулкана Килауэа. - В павильоне. - Кратер. - Огненный столп. Величественное зрелище. - Огненное озеро. - Книга посетителей.

Мы поспели на шхуну вовремя и тотчас поплыли к Кау, где сошли на берег и окончательно распростились с судном. На другой день мы купили лошадей и горными уступами, одетыми в летнюю зелень, направились к великому вулкану Килауэа. Ехали мы чуть ли не двое суток, но это оттого, что много прохлаждались в дороге. К концу второго дня, перед самым заходом солнца, мы достигли высоты четырех тысяч футов над уровнем моря, и теперь, осторожно продвигаясь по волнистой пустыне лавы, вот уже много поколений назад застывшей в яростном своем порыве, мы все чаще и чаще встречали на своем пути признаки, указывающие на близость вулкана, - расщелины с рваными краями, изрыгающие столбы сернистых паров, еще хранящих жар расплавленного океана, бушующего в горной утробе.

Вскоре показался и самый кратер. С тех пор я познакомился с Везувием он оказался игрушкой, кукольным вулканчиком, кастрюлькой по сравнению с этим вулканом. Везувий представляет собой симметричный конус высотой в три тысячи шестьсот футов; кратер его - перевернутый конус глубиной всего лишь в триста футов, не более тысячи футов в диаметре, а может быть, и того меньше; пламя его скудное, скромное, смирное. Тут же мы глядели в огромный вертикальный погреб, глубина которого в иных местах достигала девятисот футов, а в других и тысячи трехсот, с ровным дном и окружностью в десять миль! Это была зияющая пропасть; если бы на дне ее разместить всю русскую армию, и то осталось бы сколько угодно свободного места!

На самом краю кратера, в противоположной его стороне, примерно в трех милях от нас, примостился павильон для наблюдений. Он помог нам путем сопоставления понять и оценить всю глубину кратера: павильон казался малюсеньким ласточкиным гнездышком, прилепившимся к карнизу собора. Отдохнув, оглядевшись и прикинув расстояния, мы поспешили в гостиницу.

От гостиницы "Вулкан" до павильона надо идти полмили тропинкой. Плотно поужинав, мы дождались темноты и отправились к кратеру. Дикая красота открылась нашему взору. Над кратером навис тяжелый туман, ярко освещаемый огнями внизу. Вся эта иллюминация тянулась примерно на две мили в ширину и одну в высоту; тот, кому когда-либо приходилось темной ночью издали наблюдать, как горят тридцать или сорок городских кварталов одновременно, ярко отражаясь в нависших над ними тучах, может представить себе, как выглядел вулкан.

Прямо над кратером поднимался огромный облачный столб, и выпуклости его широких завитков были окрашены в роскошный багрянец, внутри переходящий в нежно-розовый. Он мерцал, как прикрытый фонарь, и тянулся вверх, в головокружительную высоту. Я подумал, что, верно, ничего подобного не бывало с тех пор, как сыны Израиля брели через пустыню, освещенную таинственным "огненным столпом". Тут я понял со всей силой божественного откровения, что именно так должен был выглядеть этот величавый "огненный столп".

Достигнув крытого соломой павильончика, мы облокотились о перила, поставленные впереди него, и стали глядеть: прямо перед нами широко раскинулся огромный кратер, в глубине, под самой кручей, бурлило пламя. Перед этим зрелищем померкли мои дневные впечатления. Я оглянулся, чтобы посмотреть, какое действие оно произвело на остальных, и увидал самых красноликих людей, каких когда-либо мне приходилось видеть. Ярко освещенные лица их были как раскаленное докрасна железо, а плечи горели багрянцем; сзади же они были охвачены тенью, которая увлекала их в бесформенный мрак. Котлован под нами казался геенной огненной, а люди, стоявшие над ним, - еще не остывшими от адского жара чертями, выскочившими на поверхность в краткосрочный отпуск.

Я снова обратил глаза на вулкан. "Погреб" был неплохо освещен. На протяжении полутора миль непосредственно перед нами и на полмили в обе стороны дно пропасти было залито светом; а дальше туман развесил свои прозрачные занавески, покрывая все таинственным мраком, благодаря которому мерцающие огоньки в дальних углах котлована казались бесконечно далекими, они казались походными кострами великой армии, расположившейся на бивак где-то очень далеко. Вот где простор воображению! Можно было представить себе, что эти огни отстоят на целый материк от вас и что мрак, царящий между ними, скрывает горные хребты, извилистые речки, необозримые равнины и пустыни, а за ними пространство тянется еще дальше и дальше... до самых костров, и потом еще дальше! Его нельзя было охватить, это была сама бесконечность, ставшая вдруг осязаемой, и вместе с тем можно было невооруженным глазом заглянуть в самый дальний конец ее!