Леонид Борисов - Жюль Верн

- Я не надоел вам? - спросил он, расправляя свои пушистые усы.

- Напротив, мне очень приятен ваш визит, милейший Легро, мне хорошо и покойно с вами. Расскажите, как вы живете.

- Живу надеждами, - ответил Легро. - А вот что я хотел сказать вам: у нас в Лионе забастовка. Остановились ткацкие фабрики. Мы не работаем уже третью неделю.

- Это, должно быть, бьет по вашему карману, - заметил Жюль Верн. И, немного подумав, добавил: - И по карману хозяина фабрики, конечно...

Ткач встал и прошелся по кабинету. Он ответил, что у рабочих только один карман, .а у фабрикантов несколько. Жюль Верн рассмеялся, сказал, что это следует запомнить, и спросил между прочим:

- Сколько же вы зарабатываете?

Он решил, что гость из Лиона приехал к нему просить материальной помощи, и уже прикидывал, какую именно сумму вручит ему при расставании. Легро ответил:

- Дело не в заработке, который очень невелик, и не в том, что его хватает только на две недели. Дело в том, что я и мои товарищи начинаем понимать и видеть нечто такое, что, само собою, хорошо и давно известно вам. Вчера я продал свой костюм, жена заложила брошь - единственный золотой предмет в нашей семье. У меня трбе детей, жена, мать. Ткачи, как правило, многодетны. У старого Гастона, моего двоюродного брата, шесть девочек и трое мальчиков. Они голодают.

- Это ужасно, - глухо произнес Жюль Верн.

- А в газетах пишут, - продолжал Легро, - что требования рабочих чрезмерны, что лионские ткачи - это бездельники, что мы поддались на удочку демагогов. Вон сколько у вас газет, - Легро заглянул в библиотеку и рукой указал на кипы газет и журналов на длинном полированном столе. - Не следует верить этим пачкунам и болтунам!

- Я не особенно-то ве-рю тому, о чем пишут в газетах, - отозвался Жюль Верн. - Я верю только объявлениям; если там сказано, что в такой-то дом требуется няня, - значит, она и в самом деле кому-то нужна.

- Вот вы какой! Это хорошо! - восхищенно проговорил Легро. - Но простите меня, простого, рабочего человека...

Жюль Верн привстал с кресла. Руки его дрожали.

- Я сам рабочий человек, друг мой, - строго перебил он, дважды ударяя кулаком по краю своей конторки. - Все мои книги созданы личным моим трудом. Я продолжаю работать и теперь, когда ослеп.

Легро был страшно сконфужен.

- Видимо, я не так выразился, я не то хотел сказать, - начал он, но Жюль Верн перебил его:

- Вы сказали именно то, что вам хотелось, друг мой!

- Да, то самое! - с запальчивой решимостью произнес Легро. _ и еще я скажу вот что: жить рабочему человеку становится невыносимо, дорогой Жюль Верн! Рабочий становится угрюм, недоверчив, - он, вот как я сию минуту, легко и без умысла обижает хорошего человека, - только потому, что...

- Не надо, - махнул рукой Жюль Верн. - Я уже забыл. ..

- Хозяева выжимают из рабочего последние силы, - продолжал Легро, расхаживая по кабинету, - чтобы тот шелк, который мы делаем, накинуть на плечи богатой лентяйке!

- Картинно сказано, - заметил Жюль Верн.

- Нужда учит хорошо видеть, - с достоинством произнес Легро. - Один писатель хорошо сказал, что у нужды богатый словарь. Я, видите ли, мечтаю. Мечты мои разбужены вами, вашими книгами. Мальчик читает в них одно, взрослый совсем другое. Впрочем, вы можете подумать, что нужда еще и льстит.

- Я слушаю вас с живейшим любопытством.

- Хорошо, вам я скажу, вам я доверяю, но другим поостерегусь: у нас во Франции существуют тюрьмы и старая злая баба гильотина. Рабочие должны организоваться в большую группу, и тогда им будет легче бороться! Разрешите говорить с вами запросто, по-свойски,- затем и приехал сюда. И если слова мои обидят вас, - гоните меня без стеснения!

- Я внимательно слушаю вас и все хочу понять, чего вы хотите от меня, деликатно проговорил Жюль Верн. - Только сядьте вот сюда, рядом со мною, не шагайте по кабинету!

- Я сяду, - сказал Легро и опустился в кресло. - Я буду краток, я не люблю болтунов. Скажите, пожалуйста, - вот вы, увидевший так много, что даже ученые люди поражаются, вот вы, учитель и воспитатель наших детей, вы, умный и добрый человек, когда-нибудь хоть на одну секунду приходила ли вам в голову такая мысль: как будут жить на земле люди? Лет этак через сорок, пятьдесят? Вы забирались глубоко под землю, опускались на дно океана, поднимались за облака, да что за облака, на Луну летали! И неужели ни разу в жизни вам не хотелось пофантазировать о приложении всей вашей техники для устройства хорошей жизни здесь, на Земле! Для тех, конечно, кто трудится.