Array Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Итак, автор в достаточно пропагандистском тексте, ориентированном прежде всего на английскую высокообразованную аудиторию [1035], довольно настойчиво проводит «имперскую» линию в придворной пропаганде. Таким образом, въезд Генриха V теперь уже скорее не адвент, а триумф, поскольку он приурочен к военной победе. Классический триумф также не умер в средневековье – как и символы адвента, символы триумфа были включены в свою структуру христианской церковью. Так, в 1198 г. для папы Иннокентия III был устроен тщательно воссозданный античный триумф – папа ехал на коне, перед ним шли кардиналы, епископы и священники, за ним следовали представители города. Улицы были украшены временными арками и цветами. В финале процессии папа помолился у гроба св. Петра (в классическом триумфе молитва возносилась Юпитеру Капитолийскому) [1036].

Но именно триумфальная схема позволяет объяснить действительно присутствующие элементы погребальной литургии в процессии Генриха V. Триумф, согласно учению, предложенному Арнольдом ван Геннепом, является ритуалом перехода, а любой переход включает в себя символическую смерть и воскрешение уже в новом статусе того, кто проходит этот обряд [1037]. Таким образом, смерть в некотором смысле действительно имела место. Но это не было самоуничижение или суд. Миновав несколько сцен, получив эпифанию, пройдя сквозь яшмовые врата Небесного Иерусалима, умирал человек и воин Генрих Ланкастер, и в собор св. Павла в сопровождении 14 епископов, певших «Те Deum Laudamus » входил новый Генрих – триумфатор, император, Христос.

Полное формирование ритуала и королевского мифа было завершено при следующем монархе – Генрихе VI. Усилиями оформителя процессии, которым, по предположению Уитингтона, был поэт и монах Джон Лидгейт [1038], было создано «зрелище столь успешное, что оно стало краеугольным камнем триумфальной формы в Лондоне и… более ста лет было моделью для оформления городских триумфов» [1039]. Действительно, в процессии Генриха VI проявляется полная символическая форма королевской процессии, порядок демонстрации символов оформляется окончательно, практически все символические жесты также собраны здесь. До процессии Елизаветы I, когда протестантские убеждения и новые идеи государства вынудят убрать ряд символов и жестов и, напротив, ввести ряд новых образов, ритуал Генриха VI будет воспроизводиться на улицах Лондона каждым королем.

На церемонию оказало влияние, безусловно, то обстоятельство, что это была вторая коронация Генриха, который уже был увенчан короной в Париже. После коронации в своем новом владении, где Генрих был представлен как мирный король, над троном которого мистическим образом висят две короны, он прибыл во владения своих предков 9 февраля 1432 г., а в Лондон въехал 21 февраля, через пять дней после праздника Семидесятницы. Уже сама близость к этому празднику придавала несколько апокалиптические черты предстоящей процессии, поскольку текст Евангелия от Марка 20:1-16, который читался в Семидесятницу, интерпретировался в средневековой церкви как образ Суда Господнего [1040]. Впрочем, само триумфальное шествие, детальное описание которого в стихах оставил нам Джон Лидгейт [1041], основывалось скорее не на тексте, а на символах литургии Церкви, служивших традиционной цели маркировки Генриха VI как божественного царя и помещения его в сакральный центр социума.

Создателям удалось найти практически идеальный баланс между сюжетным единством всей ритуальной драмы процессии и самодостаточностью каждой отдельной сцены.

Лидгейт определяет библейский лейтмотив своего повествования еще в самом начале описания въезда, выстраивая двойную параллель между Генрихом VI и Давидом и Лондоном и Иерусалимом:

Генрих предстает в виде Давида, совершающего триумфальный въезд после победы над Голиафом (1-я Царств 18:6). Такой образ позволял придать процессии черты имперского триумфа, хотя самому королю на тот момент было 10 лет, и никаких героических военных побед он, разумеется, еще не одержал. Тем не менее, форма римского триумфа дополнительно усиливается символическим образом Непобедимого Солнца, с которым сравнивается английский монарх, который этим повторяет въезд Константина Великого.