Евгений Примаков: Очерки истории российской внешней разведки. Том 2

Во Внутренней Монголии японцы сформировали из монголов и бурятов «национальную монгольскую армию», которой отводилась роль «освободительницы родины». В районе Хайлара и Цицикара подготовкой монгольских отрядов вторжения занимались 120 офицеров Квантунской армии, владевших монгольским языком. Там же функционировали под эгидой японской разведки курсы пропагандистов идей панмонголизма. На восточных границах МНР постоянно провоцировались вооруженные столкновения.

Есть серьезные основания полагать, что развитие обстановки на Дальнем Востоке могло принять совсем другой характер и иную направленность, если бы советская и монгольская спецслужбы не оказывали японским милитаристам и экспансионистам упорного и самоотверженного противодействия. Порой их ответные удары были достаточно мощными. Так, в 1933 году в Монголии была вскрыта и обезврежена созданная японской разведкой крупная диверсионно-повстанческая организация. Ее члены совершали нападения на различные хозяйственные объекты, подстрекали военнослужащих МНРА к дезертирству, распускали слухи о вторжении отрядов панчен-богдо, их «победном шествии» по стране и скором падении существующей «антинародной власти». Эта сложная операция способствовала стабилизации политической ситуации в ряде районов МНР, а японские спецслужбы лишились многих источников разведывательной информации. Уникальным по своей ценности был и вклад монгольских и советских разведчиков в подготовку разгрома японских войск на реке Халхин-Гол в мае-августе 1939 года.

В целом тесное взаимодействие монгольской и советской разведок в 20-е и начале 30-х годов развивалось успешно и приносило плоды обеим сторонам. Но, к сожалению, оно порой омрачалось нараставшей всеобщей подозрительностью и шпиономанией в Советском Союзе, а также несовершенством договорно-правовой базы сотрудничества. В частности, справедливое недовольство монгольских друзей вызывали попытки некоторых советских инструкторов организовывать сбор агентурных сведений о положении в руководстве МНР, нередко граничившие с открытым вмешательством во внутренние дела этой суверенной страны. Некоторые советские чекисты позволяли себе бестактное и высокомерное отношение к монгольским коллегам. Были, хотя и не часто, случаи, когда дело доходило до неприятных инцидентов. Например, в 1927 году монгольские друзья добились выдворения главного советского инструктора Я. Блюмкина за то, что он распорядился арестовать и депортировать в СССР нескольких русских эмигрантов, принявших монгольское гражданство и находившихся на службе у правительства МНР. Да, это был тот самый Блюмкин, который «прославился» своими авантюрами, включая провокационное убийство германского посла графа Мирбаха в Москве в 1918 году. Позднее по настоянию особо рьяных и чрезмерно «бдительных» советских коллег монгольские органы безопасности репрессировали как японских шпионов группу высокопоставленных деятелей, включая начальника ГВО Шиджия и секретаря ЦК Монгольской народно-революционной партии Лхумбо. Все они впоследствии были реабилитированы.

Отношения с монгольскими друзьями были поставлены на четкую юридическую основу к лету 1929 года, после подписания между МНР и СССР Соглашения об основных принципах взаимодействия между СССР и МНР.

Оглядываясь в прошлое и оценивая события, ставшие достоянием истории, нельзя не признать, что все позитивное, рожденное братским сотрудничеством обеих стран, в том числе и по линии внешних разведок, было и остается неизмеримо большим и значимым, чем ущерб, причиненный недоразумениями, просчетами, ошибками и даже преступлениями конкретных лиц.

Главный итог совместных усилии советских и монгольских разведчиков тех лет состоит в том, что удалось отстоять государственный суверенитет Монгольской Народной Республики и усилить стратегические позиции Советского Союза на Дальнем Востоке, что сыграло немаловажную роль в годы Великой Отечественной войны.

В 1927 году советская внешняя разведка установила негласный, но официальный контакт с контрразведкой Турции. Примечательно, что инициатива поддержания взаимовыгодных отношений и координации работы с ОГПУ исходила от турецкой стороны.

Переговоры между представителями, облеченными широкими полномочиями, проходили довольно долго. Не было недостатка в разумной осторожности, попытках предугадать результаты и возможные последствия каждого шага. В итоге была достигнута договоренность о «честном партнерстве» и сотрудничестве по тем проблемам, которые представлялись наиболее важными для каждой из служб. В частности, советская разведка считала для себя и своей страны особо опасной в данном регионе подрывную деятельность белогвардейских и националистических эмигрантских организаций, имевших свои штаб-квартиры на территории Турции. Их вожаки не скрывали, что Советский Союз является для них главным врагом, и активно сотрудничали на антисоветской основе с разведками иностранных государств. В первую очередь это относилось к Англии.