Александр Никишин - Тайны русской водки. Эпоха Михаила Горбачева

Очередь – это хорошо. Уникальность времени Горбачева даже не в том, что магазины были пусты и были очереди за дефицитом. Уникальность в том, что были люди, доказывающие в прессе, что очередь – это очень хорошо, это благо. Некто А.Б. Гофман писал в годы «сухого закона»: «…Очереди, как правило, вызывают недовольство тех, кто в них стоит… Мне кажется, что оно вызвано ненаучным подходом к очереди, непониманием той важной позитивной роли, которую она играет в жизни человека и общества… Лично я, когда вижу, что очереди нет и что можно прямо без помех подойти к прилавку или к стойке, чувствую себя неуверенно и тревожно». От чего же чувствовал тревогу этот человек? Оказывается, от того, что «…отсутствие очереди чаще всего означает отсутствие товара или даже продавца… Очередь, на мой взгляд, – одна из гарантий качества товара. Поэтому, если случается, что один и тот же товар продается в двух местах: без очереди и в очереди – я выбираю последний вариант. Более того, из двух расположенных поблизости очередей я всегда выбираю большую, так как в меньшей очереди в обмен на мое сэкономленное время наверняка предложат что-нибудь похуже…».

Вот где собака порылась! Я читаю перестроечную работу А.Б. Гофмана и никак не могу взять в толк – издевается автор над читателями, или нет? И нахожу у него такую фразу: «Очереди делятся на одобряемые и осуждаемые. К первым относятся, например, очереди за хлебом, колбасой или колготками, к последним – за винно-водочными и пивными «изделиями» и за сдачей тары после их потребления…». Теперь понятно, о чем идет речь: пить надо меньше! А очередь вам в этом поможет, встанет каменной стеной и – не даст: «…Если бы не очереди, люди потребляли бы гораздо больше и, таким образом, чрезмерно увлекаясь, впадали бы в потребительство. К тому же воздержание от потребления… бывает полезно с медицинской точки зрения, но сам человек не находит в себе достаточной силы воли для воздержания. Очередь помогает ему в этом. Особенно важна эта функция очереди для сдерживания потребления заведомо вредных продуктов, в частности, ядов: водки, вина, пива, лосьонов, дихлофоса, мышьяка и т. п.». Для тех, кто давился в очередях за водкой, «врагом народа» был продавец. Хамил, торговал из-под полы за переплату, давал взятки милиции, обсчитывал… Для Гофмана же он – почти государственный деятель: «Призываю вас восхититься гордым видом человека, к которому стоит большая очередь: он понимает, что выполняет важную общественную функцию, что он нужен людям, а не они ему. Благодаря очереди общественная ценность такого человека велика, поэтому он, в свою очередь, ценит очередь».

Очередь как символ стабильности? «…Если бы не было очереди, то образовался бы жуткий вакуум, который мог бы быть заполнен антиобщественным содержанием, – пугал читателей Гофман. – Пока же она есть, мы можем быть спокойны и смело смотреть в будущее, так как твердо знаем: во внерабочее время население занято, причем не забиванием «козла», не потреблением разлагающей массовой культуры или чем похуже. Оно занято общественно полезным делом… Где, как не в очереди, можно пообщаться, обменяться свежими новостями и выдержанными слухами? Очередь пробуждает и стимулирует групповую сплоченность, вызывает у стоящих в ней чувство принадлежности к единому целому и к целому единому. В очереди возникает ощущение «мы», противостоящее, с одной стороны, «Я» (эго), с другой стороны – чуждому нам «они»… Положение о том, что часть людей – братья, безусловно, может считаться доказанным благодаря наличию очередей…»

Жизнь нас рассудила. А ведь как прав А.Б. Гофман! Именно очередь для русского пьяницы стала школой жизни. Именно очереди открыли ему глаза на этот мир, и тут, в очередях, дышащих злобой и ненавистью ко всему на свете, возникло у него ощущение «мы». Но противопоставил он его не только своему «Я», но и «им», этим самым «они», олицетворявшим власть. Тем, кто заставил его, русского пьяницу, так содержательно и с «пользой» проводить свою жизнь. В столь милых сердцу Гофмана очередях русский пьяница, быть может, впервые стал «смело смотреть в будущее». И такое вот «будущее» его ужаснуло. В очередях за водкой вызрели гроздья столь мощного народного гнева, что уже ничто не могло спасти ни Горбачева, ни перестройку, ни даже целую общественную советскую фармацию, для которой очередь играла столь «важную позитивную роль».

Сообразительность бутлегеров. В 1919 году в США ввели «сухой закон». Его главным героем станет бандит Аль-Капоне, который сильно наживется на торговле нелегальным спиртным. А начал он с того, что проложил по дну озера Онтарио трубопровод, по которому гнал из Канады запретный виски. Опыт прошлого оказался востребован в бывших республиках СССР. Нелегальный канал перекачки спирта был обнаружен в Акмянском районе Литвы. Спиртопровод Литва-Латвия проложил под землей бывший литовский пограничник В. Раму нас. Купил дом у границы с Латвией, нашел там «контрагентов». Протяженность шланга из полимера составила три километра. Производительность – около тонны спирта в час. Обнаружен и другой канал: Белоруссия-Литва. После вступления Литвы в Евросоюз, водка тут подорожала, и соседи, видимо, не упустили выгоду. Найден подземный спиртопровод Россия-Эстония. Контрабандные каналы обнаружены случайно – их поднял из-под земли крестьянский плуг.