Николай Лузан: «Загадка» СМЕРШа

Враг рвался к Ленинграду, и военкомату было не до того, чтобы выискивать «темные пятна» в биографиях добровольцев. На вес золота был каждый штык. 7 июля красноармеец Бутырин в составе маршевой роты отправился на передовую. Три месяца в окопах, и ни одной царапины — это было настоящим чудом. Следующее чудо произошло после выхода Виктора из окружения, когда армейский разведчик майор Гусев остановил на нем свой выбор. В пользу Бутырина говорили не столько знание немецкого языка и навыки работы на рации, полученные еще в школьном кружке, сколько месяцы, проведенные на передовой. И Гусев не ошибся в своем выборе. К ноябрю 1941-го на счету Виктора были уже три удачные заброски в тыл к гитлеровцам. Он оказался одним из немногих, кому удалось не только добыть ценные данные о противнике, но и вывести из окружения сотни красноармейцев и командиров.

На этот раз перед ним стояло более сложное задание. Разведчику Бутырину предстояло легализоваться на оккупированной территории, потом наладить работу резидентуры военной разведки штаба Северо-Западного фронта по сбору информации о частях 1-го армейского корпуса вермахта, а также организовать диверсии на транспортных коммуникациях Мга — Кириши и Мга — Тосно. Успех предстоящей операции, как, собственно, и жизнь Виктора, во многом зависел от надежности неведомых ему Бориса, Петра и дяди Вани. Их имена, адреса явок и пароли он вызубрил, как таблицу умножения. До встречи с ними оставались считаные минуты.

Самолет снизился. Летчик обернулся и энергично закрутил рукой над головой. Виктор догадался — подошло время высадки и, напрягая зрение, силился разглядеть сигнальные огни, но так ничего и не увидел. Ночной мрак скрадывал очертания. Летчик медлил и продолжал кружить над лесом. Наконец, луна выглянула из-за туч и блеклым светом залила окрестности. Сквозь морозную дымку проступили черный пунктир железной дороги, идущей на Мгу, белое овальное пятно занесенного снегом озера и сгоревшая церковь, взметнувшаяся к небу черной свечой колокольни.

Прошло еще несколько томительных мгновений, лес поредел, и на поляне высветился сплюснутый в вершине треугольник из костров. Это разведчики дяди Вани сигнализировали о готовности к приему десанта. Виктор сдвинул в сторону плексигласовый колпак кабины, оттолкнулся от сидения и перевалился за борт. На счет пять рука нашла кольцо и резко дернула. Над головой раздался хлопок, и парашют смятым тюльпаном распустился в ночном небе. Мощный встречный поток воздуха подхватил Виктора и потащил в сторону озера.

Попытки выправить положение ни к чему не привели, его все дальше относило в сторону. Огни сигнальных костров пропали из вида. Справа вспучилась штабелями дров лесосека. Земля стремительно приближалась.

Виктор изо всех сил налег на стропы. Уроки, полученные в аэроклубе у инструктора Евсеевича, не пропали даром. Парашют стал более послушен, скорость упала. Теперь все зависело от удачи. В последний момент ветер резко изменил направление. Внизу проступило темное пятно. Густой еловый лес ощетинился мохнатыми пиками. Стараясь ослабить удар, Виктор сжался в комок и в следующую секунду врезался в макушку ели. Острая нестерпимая боль огнем разлилась по позвоночнику, и в глазах потемнело. Ломая ветки и увлекая за собой груды снега, Виктор рухнул в сугроб. Лес откликнулся утробным вздохом. Прошло мгновение, и на поляне снова воцарилось белое безмолвие…

Сознание медленно возвращалось к Виктору. Как сквозь вату до него доносился остервенелый лай собак. Он с трудом открыл будто налившиеся свинцом веки. Перед ним плыла и двоилась багровым оскалом брызжущая слюной клыкастая пасть. Рука, дернувшись к пистолету, плетью упала на снег. В глазах зарябило от роя черных точек, а когда они рассеялись, на месте собачей морды появилась раскрасневшаяся на морозе конопатая рожа.

«Конопатый» — бывший командир отделения конвойных войск НКВД, а ныне старший поисковой команды тайной полевой полиции Зверев склонился над пленным, и по его физиономии растеклась самодовольная ухмылка. Наконец-то ему в руки попал не труп, а живой радист с кодами. Сноровисто обшарив карманы парашютиста, Зверев достал из них гранату, нож, из кобуры вынул пистолет и приказал встать. Виктор сделал попытку, но острая боль пронзила спину, и он снова потерял сознание. Зверев пнул его нагой и приказал двум карателям погрузить красного парашютиста в сани. Они ухватил Виктора за ноги, оттащили к дороге и забросили на сено. Рядом с ним положили рацию и вещмешок. К этому времени из леса вышли остальные, расселись по саням, и поисковая группа тронулась в путь. Зверев с тревогой косился на пленного и торопил возницу — за живого парашютиста немцы платили в два раза больше.