Михаил Пинчук - Советские партизаны. Мифы и реальность

Немецкий состав шел порожняком, разрушен только один вагон.

И.Г. Старинов ссылался на недостаточную материальную подготовку акции:

«В год, по оценке Старинова, партизанам требовалось 50 тысяч тонн грузов, главным образом взрывчатки, и 2 тысячи диверсантов-инструкторов высокого класса, чтобы эффективно парализовать вражеские коммуникации. Однако советская сторона не располагала необходимым количеством самолетов, чтобы осуществить эти дополнительные перевозки. Старинов пишет: „Верховный, утвердив план рельсовой войны, не распорядился о принятии мер к ее материальному обеспечению. Своевременно просимое количество самолетов не было выделено“» (Соколов, с. 94).

Поговорим о действительных причинах провала, поскольку приведенная выше критика ничего не объясняет.

Как могут приписки сами по себе инициировать срыв задачи? Приписки означают всего лишь невыполнение (либо выполнение в неполном объеме) поставленной задачи, но не являются причиной неудач.

Как я уже отмечал, операции по закупориванию транспортных магистралей противника осуществляются обычно в интересах действующей армии — в период проведения последней крупных наступательных акций. Отсюда следует первый вопрос — с какой целью (или в чьих интересах) проводились «Рельсовая война» и «Концерт»? В связи с планами Ставки ВГК осуществить наступление под Курском, Смоленском и в Левобережной Украине. Эти постулаты вызывают серьезные сомнения, судя по всему, они «притянуты за уши» уже в послевоенный период.

Но допустим, что официальная версия — правда. Что же получается — операция под Курском началась в июле, а столь масштабная акция как «Рельсовая война» планируется всего за месяц (в июне) до ее начала?

Скорее всего, операция проводилась с бухты-барахты. Ожидалось наступление немцев под Курском и, чтобы показать Ставке великую пользу от возглавляемого им «участка работы», Пономаренко выступил с инициативой «рельсовой войны». Очевидно, что инициатива эта базировалась на стратегических выкладках прежнего заместителя Пантелеймона Кондратьевича по диверсионной работе — И.Г. Старинова, который уже давно предлагал нечто подобное.

Соответственно, вместо планомерной подготовки акции большевики действовали в своей обычной манере: поступило предложение, его рассмотрели и одобрили. Приняв решение, немедленно изваяли постановление — приступить к делу как можно скорее. А раз уж скорее, то ни о каком выборе конкретных объектов, районов главных ударов, рекомендуемой тактике речь не шла (их спешно определяли в самом ЦШПД).

Вспомним, с чего начинал работу французский отдел британской SOE — со справочника: выбирал конкретные промышленные районы и предприятия для развертывания диверсионной деятельности неподалеку от них. Пономаренко, выступившему с инициативой проведения широкомасштабной акции со своим штабом, следовало бы провести аналогичную подготовительную работу. Однако Пантелеймон Кондратьевич не аналитик и не профессиональный штабист, он всего лишь политрук. «Гениальный стратег» Сталин идею рельсовой войны одобрил, Пономаренко решение «верховного» до сведения подчиненных довел, те взяли под козырек и кинулись исполнять, можно сказать, что «бегом».

Далее ЦШПД следовал по накатанному руслу: есть у партизан взрывчатка, нет ее, готовы отряды или нет, проведена разведка или нет — вот вам фундаментальный приказ с фундаментальным заданием в тысячах километро/рельсов (в мирное время — в миллионах тонн, или кубометров, в надоях или настригах). В понимании Пономаренко, если «километраж» будет выполнен, эффект будет обязательно. На деле же выходило примерно так:

«По сведениям диспетчерского бюро станции Минск, в июле 1943 года на участке железной дороги Минск-Борисов партизаны подорвали 34 эшелона.

По данным же только четырех партизанских бригад, действовавших в этом районе (1-й Минской, „Пламя“, „Разгром“ и „За Советскую Беларусь“), ими на этом же участке было подорвано более 70 эшелонов. „Если к этому прибавить эшелоны бригад имени Щорса, „Смерть фашизму“, имени Флегонтова, — говорилось в письме одного из минских партизанских руководителей, направленном в Центральный штаб партизанского движения, — то увеличение достигнет 5, если не 6 раз. Это происходит потому, что работа подрывных групп недостаточно контролируется, а партийные и комсомольские организации не взялись еще за борьбу против очковтирательства…“» (Кузнецов И. Партизанское движение: правда и мифы).