Сергей Полозков - Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента

Последние годы Олег занимался политологией, вел собственный сайт «Еженедельное аналитическое независимое обозрение» ( www.polit.nnov.ru) и был «свободным художником», зарабатывая на жизнь участием в предвыборных кампаниях. Он даже разработал свою теорию «холодных выборов», описывающую процедуру раскрутки человека задолго до начала выборов. Ясно, что такие заработки были нерегулярными и последние годы он, мягко говоря, не жировал.

Однако политологией он занимался вполне профессионально. Наиболее известной его работой стала статья в «Независимой газете», где он вместе со своим другом социологом Прудниковым, опираясь на данные выборов во Владивостоке и Нижнем Новгороде, во время которых были накануне голосования сняты кандидатуры наиболее перспективных кандидатов (во Владивостоке — Черепкова, а в Нижнем Климентьева) и поэтому число голосовавших против всех зашкаливало, заявили о том, что вскоре это станет массовым явлением. На мой взгляд, это было явным преувеличением, но наша трусоватая власть, испугавшись таких пророчеств, быстренько удалила такую возможность из наших бюллетеней. Так что теперь, благодаря Олегу, (он то, конечно этого не хотел) , мы не можем послать всех наших властителей куда подальше, проголосовав против всех. А иногда очень хочется.

Но все это было потом, а тогда, несмотря на то, что рассказы Олега были крайне интересны, мне их было мало, потому что они были связаны с нагорной частью города, расположенной на противоположном от нашего Сормовского района берегу Оки.

Поэтому я сильно обрадовался, когда на меня вышел некто Семен Булаткин — рубщик цеха СКМ завода «Красное Сормово», который решил создать политклуб для рабочих. Мы с ним были немного знакомы по литературному объединению при газете «Красный Сормович», которое вместе с ним посещали. Узнав о моих «подвигах в кинотеатре», он пригласил меня на свой клуб.

На первом же заседании он заявил, что в клуб будут принимать исключительно по классовому признаку (я исключение), так как права рабочих должны отстаивать только они сами. Вообще в течение нескольких заседаний я понял, что главное для Семена найти врагов и самозабвенно с ними бороться. Поэтому ничего удивительного нет в том, что впоследствии Семен стал классическим «ельциноидом» и во время событий 93 года объявил меня врагом народа. До этого было еще далеко, но, тем не менее, хотя излишней прямолинейностью и непониманием сложностей устройства общества отличался не только Семен, после нескольких заседаний я понял, что в рабочем клубе, прежде всего, надо проводить длительную разъяснительную работу и, что его лидер занимает слишком экстремистскую позицию.

Поэтому, когда я однажды, встретил Сергея Обозова (того самого, который говорил мне про чувство юмора в кинотеатре «Сормовский) , и он пригласил меня в свой политклуб, организованный райкомом комсомола, я с радостью согласился. Сергею можно было доверять, хотя я, как типичный представитель тогдашней научной интеллигенции, относился к комсомольским вожакам с неприязнью, совершенно справедливо считая, что большинство из них карьеристы, а тогда расталкивание других локтями считалось еще дурным тоном.

В отношении Сергея я так не считал, в том числе и потому, что знал историю его прихода в комсомол. Комсомольским вожаком Сергей стал из-за остро вставшего перед ним квартирного вопроса.

Окончив Водный институт ( Горьковский государственный институт инженеров Водного транспорта) он работал мастером в одном из крупнейших цехов завода «Красное Сормово». Женился он рано, жить приходилось в двухкомнатной квартире вместе с родителями и младшей сестрой. Вместе с женой и сыном на 30 кв. метров полезной площади получалось аж 6 человек! И тут ему предложили должность освобожденного секретаря комсомольской организации цеха и сразу же место в общежитии. Как сейчас помню, встретил его в день рождения моей младшей дочери, когда я радостный бежал из роддома, а он попался мне навстречу. Меня он уважал, считая шибко яйцеголовым, и решил посоветоваться. «Дело, конечно, стремное, — сказал он, — но организационная работа мне по душе». Поэтому я тогда посоветовал ему соглашаться, а через 5 лет стать членом его клуба соглашался уже я.

Клуб назывался «Выбор». Он собирался в центре Сормова в подвале дома, выходящего на так называемый «пятак» — небольшой площади около остановок автобусов. Дом был сталинский, большой, помпезный, на нем, сколько я себя помню, горела неоновая надпись, буквами прописью: « Победа коммунизма неизбежна! В. Ульянов». Когда мне было лет 7, я этой вывеской очень интересовался. Что означает слово «коммунизм» я уже знал, но не понимал, что такое «неизбежна» и спросил об этом у матушки. Она же, думая о своем, выразила свое сомнение по поводу этой самой неизбежности, и мне это почему то врезалось в память. Что ж, как показала жизнь, сомнения были не безосновательны.