Сергей Бородин - Молниеносный Баязет (Звезды над Самаркандом - 3)

Он показал им сесть, кивнув Ибн Халдуну на место между собой и мамлюками. С другой стороны опустились на колени переводчики. Теперь Тимур сидел высоко над ними.

- Мир вам, о амир! - воскликнул Ибн Халдун, скользнув по бороде ладонями.

- И вам мир! - милостиво ответил Тимур, не отнимая ладони от больной коленки.

Наступило молчание.

Тимур ждал, глядя на мамлюков.

Понимая, что больше молчать нельзя, кося глазами не на Тимура, а на историка, старший из них заговорил:

- О великий государь! Справедливейший! Милостивейший!..

- Милостив един лишь бог! - прервал его Тимур.

В этом было его предупреждение: "Милостей не обещаю!"

Мамлюк его понял, сбился с продуманной речи и, видно уже сам себя не слыша, досказал:

- Раскрываем перед вами ворота Дамаска!

- Кто раскрывает?

- Мы приказали нашему войску не противиться вам.

- А вы дадите двести тысяч золотых динаров, чтобы заплатить за наши труды при вступлении в город, как я вас о том предвозвестил?

- От купцов Дамаска, ожидающих неприкосновенности, мы за эти дни собрали только сто тысяч.

- Где же они?

- Мы храним их у верных людей в мечети халифа Валида, в сокровищнице.

- Сто тысяч - слишком тонкая стена, ее станет ли, чтобы заслонить всю слободку купцов? Тонка такая стена! Я сказал: двести!

- Но у них этого нет!

- Это Дамаск! Если я скажу - триста, завтра они найдут и триста. Купцам нужна защита, чтобы уберечь остальное.

- Купцы Дамаска пришли с нами. Они ждут снаружи.

- Впустить купцов! - приказал Тимур.

Теснясь в попытке заслониться один другим, купцы вошли и поклонились Повелителю.

Он не предложил им сесть, но стремительно, как в битве, оглядел их всех.

- Хотите уцелеть?

- О Повелитель!..

- И с семьями?

- О!

- И сохранить имущество?

- О аллах! Еще бы!

- Триста тысяч динаров. Найдете?

- Откуда бы! И так тяжело!

- Это сто-то вам тяжело?

- Не сто, великий Повелитель, мы собрали двести.

- Где эти двести?

- Вручены сим благочестивым властителям из Каира.

- Каирцы! Как же вы сказали - сто?

- Запамятовали.

- Сколько же динаров прибрано в мечети?

- Сто тысяч! - ответил старший мамлюк.

- А еще сто вы разделили между собой? Хотели обсчитать меня?

Мамлюки молчали, слыша, как все в них слабеет, как все в них опускается.

Тимур обратился к Ибн Халдуну:

- Это ваши соратники?

- Только попутчики в походе!

- Что вы о них сказали бы нам?

- Лжецам не должно быть снисхождения. О амир! Можно ли лгать перед лицом великого провидца, пронзительным взглядом проникающего сквозь суть вещей и сквозь разум собеседников!

- Их нельзя казнить, пока они не признаются, куда скрыты остальные сто тысяч. А если они скажут, казнить их будет не за что!

Старший из мамлюков кинулся лбом вперед к ножкам кресла.

- О милостивый!.. Они все в одном месте.

- Не успели разделить?

- О милостивый! Возьми их. Они там же, в тайнике у халифа Валида, в Омейядской мечети.

- Кто из вас знает место тайника?

- Ключ вот у него! - показали они на человека, сидевшего чуть позади остальных.

- Вот он и останется отдать их нам. С вас же эта вина снята, что скрыли от меня золото. Но ваш спутник, славнейший ученый Абдурахман Вали ад-Дин бен Халдун, здесь назвал вас лжецами. А лгали вы мне, а я не прощаю лжи, ибо сам чужд ей. Потому не за золото, а за ложь вам четырем отрубят головы. Вы же, купцы, пойдите, сами посмотрите, как этим каирцам отрубят головы, и подумайте, не вернее ли будет отыскать ту третью сотню тысяч, которая укроет от бедствий войны вас, и жилища ваши, и скарб ваш, и жен ваших. Пойдите. Посмотрите... И скажите, найдете ли...

У мамлюков не было сил выйти, они было поползли к выходу, но их бодро подхватили под локти и выволокли.

Ибн Халдун не взглянул на них. Он был удивлен и восхищен памятью Тимура, так твердо запомнившего нелегкое имя ученого.

Вскоре же загромыхали барабаны, коими принято ободрять палачей и заглушать возражения казнимых.

- Четверо лжецов - невелика цена за купеческую щедрость! - сказал Тимур Ибн Халдуну.

- О амир! Я дивлюсь вашей мудрости.

Переводчики, стоя на коленях, привычно, бесстрастно переводили все это, когда оставшийся каирец на хорошем фарсидском языке сказал:

- Так им и надо!

- Откуда ты знаешь этот язык? - удивился Тимур. - Ты же промолчал все это время!

- Я не мамлюк. И не араб. Я персидского рода. Обжился в Каире. Обжился, но персидского рода. Я купец. Я тут невзначай с ними. Помилуй бог!

- Я давно его знаю! - сказал Ибн Халдун. - Хороший человек. Его зовут Бостан бен Достан. Он из моего Файюма.