Сергей Бородин: Хромой Тимур (Звезды над Самаркандом - 1)

Сергей Петрович Бородин

ЗВЕЗДЫ НАД САМАРКАНДОМ

Книга первая. ХРОМОЙ ТИМУР

Написана в 1953-1954 гг.

Особенности написания соответствуют книжной версии, как и разделение на абзацы. Оригинальная метка подразделов внутри глав с помощью текстового отступа заменена на "* * *".

Какие-либо примечания в книжной версии отсутствуют, хотя имеется множество относительно малоизвестных названий и терминов. Однако данный труд не является ни научным, ни научно-популярным. Это художественное произведение и, поэтому, примечания могут отвлекать от образного восприятия материала.

О произведении. Изданы первые три книги, входящие в труд под общим названием "Звезды над Самаркандом". Четвертая книга тетралогии ("Белый конь") не была закончена вследствие смерти С. П. Бородина в 1974 г. О ней свидетельствуют черновики и четыре написанных главы, которые, видимо, так и не были опубликованы.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГОД 1399-й

Первая глава. Сад

Вторая глава. Базар

Третья глава. Купцы

Четвертая глава. Сад

Пятая глава. Караван

Шестая глава. Сад

Седьмая глава. Синий Дворец

Восьмая глава. Синий Дворец

Девятая глава. Купцы

Десятая глава. Сад

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СУЛТАНИЯ

Одиннадцатая глава. Царевичи

Двенадцатая глава. Мастера

Тринадцатая глава. Султания

Четырнадцатая глава. Стан

Пятнадцатая глава. Султания

Шестнадцатая глава. Зима

Семнадцатая глава. Царевичи

Восемнадцатая глава. Карабах

Девятнадцатая глава. Царевичи

Двадцатая глава. Дорога.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГОД 1399-й

Прозван бысть Темирь-Аксак, - Темирь бо зоветься татарским языком железо, Аксак же - хромец, и тако толкуется - "железный хромец", яко от вещи и от дел имя приял.

Никоновская летопись

Первая глава

САД

Темна, тепла самаркандская ночь.

Листва ночного сада черна. Тьма под деревьями подобна спекшейся крови.

Над мраком сада сияет серебряное небо, и тонкая струя ручья отсвечивает в ответ небесным светилам, постукивая камушками дна, словно перебирая перламутровые зерна нескончаемых четок.

Тишину в саду строго велено блюсти до утра: в этом саду спит Повелитель Мира.

Старый Тимур вернулся домой из победоносного похода. В растоптанной Индии еще не осела пыль, поднятая копытами его конницы, еще идут сюда караваны, груженные несметной добычей, идут слоны и табуны коней, идут раненые по длинным дорогам через горы, пустыни, мимо могил и развалин.

В старом густом саду на окраине Самарканда, на ореховом полу, у двери, раскрытой в сад, на стопе стеганых одеял спит Тимур один, хмуро вдыхая прохладу родины.

А под деревьями, у ручья, в распахнутом шелковом шатре спит старая жена повелителя Сарай-Мульк-ханым.

Старая, седая, почерневшая на ветру и зное бесчисленных дорог, всюду побывала она, волочась за ним по его воле. Видывала битвы и зарева в песках Хорезма, когда муж приказал срыть с лица земли дерзкий город Ургенч, срыть Ургенч, посмевший укрыть лживого Хусейна Суфи. Терпела морозы и метели, когда муж пошел помочь Тохтамышу сесть над Золотой Ордой. Нежилась под сенью садов Шираза, где зрели сладостные, невиданные плоды. Опасливо глядела на зеленую ширь Каспийского моря, когда шли поворошить Азербайджан, где на серебряных блюдах подавали ей тяжелых осетров, отваренных в меду с красным перцем. Дивилась высоте гор и чистым потокам в тесноте Грузинской земли, где ей понравилось темное мясо туров, печенное на углях. Пила густое, как черная смола, и нежное, как молоко, вино Армении, когда ветер, благоухающий розами, раздувал края ее шатра, стоявшего на склоне багровой каменистой, бесплодной земли.

Старшая из жен, лишь изредка, издали видела она длинного, хромого мужа, не желавшего ходить без нее в походы и в походах не желавшего ходить к ней. Видела она много рек, но просторнее и страшней Аму нигде нет. Видела пустыни Афганистана и дворцы Кабула, куда свозили к ней сокровища из растерзанной Индии. Он свирепствовал там, далеко от нее, но день изо дня являлись от него гонцы справиться о ее здоровье и вручить столь редкостные подарки, каких не видывала она и во сне. Но на что ни глядела, чему ни дивилась, чем ни тешилась, милее самаркандских садов места на земле нет.

И вот спит она крепко, дыша запахом сырой глины, по которому тосковала во всякой иной стране.

Но семилетний мальчик рядом с ней не спит.

Он лежит возле бабушки, откинув голову на худенькие запрокинутые руки, и глядит в небо. А в небе, между черными крыльями ветвей, вспыхивают звезды, меркнут, трепещут, то будто на краю ветвей, то будто в непонятном далеке. И если они далеки, - велики, а если на краю ветвей, - подобны огненным бабочкам.