Петр Третьяков - У истоков древнерусской народности

Если в Ростово-Суздальской земле курганный обряд погребения среди славяно-русского и обрусевшего мерянского населения исчез к исходу XII в., что было, как полагают, результатом христианизации, то в Костромском и Кинешемском Поволжье имеются курганы как XIII, так и XIV в. и даже, кажется, начала XV в. Это целиком совпадает с историческими данными. В границы Руси край был включен, как известно, не ранее середины XII в., а деятельность христианских миссионеров относится здесь главным образом к XIV в.

В поздних курганах Костромского и Кинешемского Поволжья точно так же очень много финно-угорских элементов, но уже не северо-западных, а преимущественно местных, мерянских, а также волго-камских. Это треугольные, коньковые и конические «шумящие» подвески, разнообразные игольники, горизонтальные и вертикальные, пронизки с подвесками и др. [134] Ф. Д. Нефедов. Раскопки курганов в Костромской губернии. Материалы по археологии восточных губерний России, т. III, 1899; П. Н. Третьяков. Костромские курганы. ИГАИМК, т. X, в. 6–7, 1931.

Обрисованная выше картина мерянских «островов» имела бы несомненно более отчетливые контуры, если бы археологические данные первых веков II тыс. н. э., на которых она основывается, не были, как уже указано, приведены в беспорядок их исследователями. Но в целом, в общих своих чертах, эта картина является бесспорной. Она подтверждается историческими сведениями последующих столетий, тоже указывающими на то, что в восточной части Волго-Окского междуречья и за Волгой долго сохранялись местности, занятые мерей, точнее сказать, ее обрусевшими потомками.

В 60—70-х годах прошлого века, после раскопок А. С. Уварова и П. С. Савельева, когда появился усиленный интерес к судьбам мери, были произведены поиски ее следов в местных архивах. При этом выяснилось, что о мере здесь помнили вплоть до XV–XVI вв. Обнаружилось также, что некогда, в XIII в., а может быть, и раньше некоторые районы, населенные мерей, были выделены в особые территориальные единицы. Таким образом, мерянские «острова» получили в свое время, так сказать, официальное признание.

В Северо-Восточной Руси в XIII в. и позже мелкие территориальные единицы чаще всего назывались станами. Стан, как и более старые наименования — становище, погост, это местность, население которой было приписано к какому-либо одному пункту для уплаты даней и оброков. Свое наименование стан получал обычно от названия селения — центра стана или же реки, на берегах которой обитали жители данного стана и которая служила здесь главным путем сообщения. [135] С. Б. Веселовский. Село и деревня в Северо-Восточной Руси XIV–XVI ВВ. ИГАИМК, В. 139, 1936, стр. 15–17.

Но некоторые из станов, известных по документам XIV–XVI вв., получили свое наименование от этнонима «меря». Они назывались Мерскими станами (рис. 10).

Вполне определенные данные имеются о трех Мерских станах. Один из них находился около Переяславля-Залесского, не к югу и востоку от Плещеева озера, где были сосредоточены с конца IX — начала X в. древние русские поселения (стр. 130), а к северо-западу от озера, по р. Нерли и ее притокам. Отсюда этот стан в XV–XVI вв. нередко называли Нерльским. Его центром было, по-видимому, с. Мериново на р. Нерли. [136] М. К. Любавский. Образование основной государственной территории великорусской народности. Л., 1929, стр. 44–45. Население этой местности, сравнительно слабо заселенной и изобилующей лесами и болотами, до недавнего времени имело ряд своеобразных этнографических особенностей. [137] М. И. Смирнов. По забытым путям Залесья. Доклады Переславль-Залесск. научн. — просвет. общ., в. 15, 1926.

Другой Мерский стан находился на правом берегу Волги, непосредственно около Костромы, за р. Костромой. Согласно ревизской сказке церковных принтов 1764 г., отысканной В. А. Самаряновым, его северо-восточная граница проходила по р. Костроме от с. Миссково до устья, южная — по Волге, от устья р. Костромы вверх на 20–25 км, третья, западная граница, замыкающая треугольную по форме площадь Мерского стана, проходила за с. Саметью, у оз. Великое Самецкое. [138] В. А. Самарянов. Следы поселений мери, чуди, черемисы, еми и других инородцев в пределах Костромской губернии. В сб.: Древности, т. VI, М., 1876, стр. 48.

Местность эта, изобилующая озерами и протоками, называемая нередко Костромской низменностью, является весьма своеобразной, соответствующей хозяйству и быту мери не в меньшей степени, чем долина Оки потребностям хозяйства мордвы, мещеры и муромы. Почти вся территория Мерского стана у Костромы заливалась в половодье водами Волги и Костромы, так что поселения, расположенные на песчаных всхолмлениях, оказывались на изолированных островах. Дер. Вежи, известная благодаря некрасовскому деду Мазаю, была расположена в пределах этой низменности, в северной части Мерского стана. Вплоть до недавнего времени население низменности занималось главным образом скотоводством, чему способствовало обилие богатых заливных лугов. Большую роль в хозяйстве играла рыбная ловля. Хлеб сеяли в небольшом количестве — для него не было подходящей земли. В настоящее время значительная часть Костромской низменности затоплена волжскими водами, поднятыми плотиной Горьковской гидроэлектростанции.