Леонид Беловинский - Жизнь русского обывателя. От дворца до острога

Неспокойно было на русских дорогах. Так неспокойно, что в конце XIX в. пришлось создать конную сельскую стражу для преследования преступников. А оседали все эти «бунтари» вместе с добычей по городам. Город, особенно большой, был пристанищем воров и грабителей разнообразных специальностей. Столицами воровского мира считались Одесса-мама и почему-то Ростов-папа. Уже в 20-х гг. ХХ в. в популярной воровской песенке «Гоп со смыком» так и пелось: «Я в Одессе научился, а в Ростове наловчился, воровство профессия моя». Но корни этого лежали в более отдаленных временах. С Одессой понятно: это был большой (еще в 1813 г. 35 тыс. жителей и 2600 домов) и богатый портовый город со множеством крупных негоциантов, ведших заграничную торговлю, разного рода подрядчиков и пр. К тому же с 1819 г. Одесса была «порто-франко», свободным портом, куда заграничные товары привозились беспошлинно, то есть по дешевке. А вот из Одессы товары в глубь страны проходили уже через таможню. В 1849 г. порто-франко упразднили, а привычка получать задешево хороший товар осталась, что привело к колоссальному развитию контрабанды, которая мало чем отличается от обычного воровства, а то и бандитизма. Недаром в 20-х гг. ХХ в. многочисленные одесские поэты и писатели, например И. Бабель или Э. Багрицкий воспели одесских бандитов-налетчиков и контрабандистов. Помните: «По рыбам, по волнам проносит шаланду: / Три грека в Одессу везут контрабанду…». Что же касается Ростова-на-Дону, то сюда также стекалось множество случайных людей для разного рода заработков: на донецких шахтах, в новороссийских хлебородных степях. Это также был богатый торговый и портовый (Азовское море!) город. Но, разумеется, огромные массы уголовников всех мастей собирали также Москва и Петербург.

В начале ХХ в. с легкой руки Максима Горького и близких к нему писателей-«знаньевцев» (членов писательского объединения «Знание») – ныне забытого С. Юшкевича, И. Шмелева, И. Подьячева, А. Куприна «босяк» стал символом независимости, свободы, которой так не хватало обывателю, а потому и был он в высшей мере популярен. Так что мы хорошо можем представить себе жизнь городского «дна», особенно по профессиональным очеркам Вл. Гиляровского и известного в свое время писателя А. Свирского, на себе познавшего эту жизнь. Выясняется, что «босяки» были не столь привлекательны, как это изображали Максим Горький и его «подмаксимье».

Напуганные разгулом уголовщины всех уровней, нынешние профессиональные «патриоты» создают для нас облик старой России, чуждой всех тех гнусностей, которые свойственны России нынешней. Между тем о разгуле преступности как системы может свидетельствовать развитие криминальной субкультуры с ее своеобразным жаргоном, арго. В своей книге «Казенный дом» А. Свирский, тоже повидавший виды, дает нам тогдашнюю типологию и терминологию преступного мира, унаследованную нашим обществом. По Свирскому, люди, случайно оказавшиеся в тюрьме, «несчастные», назывались на уголовном жаргоне «брусами» и делились на «брусов легавых», которые, выйдя из тюрьмы, в нее не возвращаются, и «брусов шпановых», которые, впервые попав за решетку, здесь развивают свою склонность к криминальной жизни. Собственно же тюремный мир составляли «фартовые ребята», или «фартовики», воры по роду занятий и призванию, живущие «фартом», везением, воровской фортуной. «Фартовики» разделяются на классы, роды и виды. У них выработались свои собственные понятия о чести, гордости, мести, вражде, радости, горе, геройстве, любви, дружбе, оскорблении. У них есть также свои «сановные» знаменитости, своя литература, свои песни, язык, обычаи и нравы, своя почта, игры, коммерция, правила гостеприимства, сплетни, свой суд, наказания, плутократия, плебс и т. д. и т. п.

«Фартовые ребята» делятся на три класса: 1)»жиганы» – каторжники и бродяги; 2) «шпана» – воры и 3) «счастливцы» – мошенники и шулера. «Жиганы» распадаются на три вида: а) «орлы» – беглые с каторги; б) «пустынники» – не помнящие родства и в) «монахи» – ссыльные на Сахалин. В свою очередь «шпана» разделяется на восемь видов: а) «дергачи» – грабители; б) «сцепщики» – конокрады; в) «маровихеры» – карманники; г) «скокари» – совершающие кражи посредством взлома; д) «шнифера» – ночные воры; е) «мойщики» – обворовывающие спящих; ж) «ципера» – ворующие в передних носильное платье и з) «халамидники» – базарные жулики.

Наконец, «счастливцы» подразделяются на шесть видов. Первый вид, это «чистяки», – мошенники, одевающиеся очень часто в приличное платье и крадущие в лавках и магазинах, например ювелирных. Второй вид «счастливцев», «мельники», – шулера, третий, – «блатер-каины», – покупатели ворованных вещей, четвертый, «давальщики», – дающие работу ворам, узнав предварительно вход в какой-нибудь дом и где и что лежит, за что они получают свой пай, пятый, «понтщики», – которые то скандалом, то фокусами разными умышленно собирают «понт» (толпу) и в это время дают «маровихерам» возможность шарить по карманам; шестой вид, «пайщики», – эксплуатирующие самих воров тем, что, узнавши о краже и кто ее совершил, являются к ворам и требуют себе долю, угрожая в противном случае донести полиции» (161; 14–16).