Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

23 августа 1939 года Иоахим фон Риббентроп прибыл в Москву и после краткого визита в германское посольство направился в Кремль. По словам Риббентропа, в переговорах приняли участие помимо него и посла графа Ф.-В. фон дер Шуленбурга, И. В. Сталин, В. М. Молотов, а также два переводчика от каждой из сторон. Первым высказался Риббентроп. «Затем, – по его словам, – заговорил Сталин. Кратко, без лишних слов. То, что он говорил, было ясно и недвусмысленно и показывало, как мне казалось, желание компромисса и взаимопонимания с Германией… Сталин с первого же момента нашей встречи произвел на меня сильное впечатление: человек необычайного масштаба. Его трезвая, почти сухая, но столь четкая манера выражаться и твердый, но при этом и великодушный стиль ведения переговоров показывали, что свою фамилию он носит по праву. Ход моих переговоров и бесед со Сталиным дал мне ясное представление о силе и власти этого человека, одно мановение руки которого становилось приказом для самой отдаленной деревни, затерянной где-нибудь в необъятных просторах России, – человека, который сумел сплотить двухсотмиллионное население своей империи сильнее, чем какой-либо царь прежде».

В ночь с 23 на 24 августа 1939 года после переговоров, длившихся без перерыва несколько часов, советско-германский договор о ненападении был подписан. Статья 3 договора гласила: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу». Договор был заключен сроком на 10 лет и автоматически мог быть продлен на следующие пять лет за год до истечения этого срока.

Договор о ненападении с Германией был, по сути, соглашением о перемирии, заключенным примерно за неделю до начала войны. Хотя этого тогда не знали, но благодаря договору СССР получил временную передышку на 22 месяца, что позволило нашей стране наращивать свой военный потенциал. Кроме того, договор сопровождался подписанием соглашения об экономическом сотрудничестве с Германией. Это соглашение позволило СССР приобрести в Германии немало промышленного оборудования для своих заводов, в том числе и военных.

Как и всякие подобные соглашения, это предвоенное перемирие сопровождалось договоренностью и о демаркационной линии между двумя сторонами, которая поставила предел продвижению германских войск на восток. Вследствие этого, несмотря на крупные поражения наших войск летом 1941 года, германским войскам понадобилось два месяца, чтобы добраться до бывшей советско-эстонской границы. Лишь в конце сентября они сумели взять Киев. Германским и румынским войскам потребовалось более полутора месяца, чтобы овладеть Молдавией.

Заключение советско-германского договора о ненападении в ночь с 23 на 24 августа 1939 г. Гитлер счел выдающимся дипломатическим успехом. Именно тогда Гитлер назвал Риббентропа «новым Бисмарком».

В эти дни Риббентроп не исключал возможности «нового Мюнхена». 25 августа Риббентроп, по его словам, предложил Гитлеру «еще раз предпринять попытку в отношении Англии». Одновременно он попросил Гитлера отменить приказ о начале нападения на Польшу 26 августа 1939 года в 4 часа 30 минут утра. Приказ был аннулирован за несколько часов до начала военных действий.

Ситуация во многом напомнила ту, что существовала перед заключением Мюнхенского соглашения. Вооруженные силы Германии были приведены в состояние полной боевой готовности. Запад явно не желал воевать. СССР был нейтрализован. (Правда, если в ходе кризиса из-за Судет, чехословацкое правительство лишь под давлением Запада отказалось от советской помощи, то в 1939 году правительство Польши пренебрегло советами стран Запада и вопреки им и здравому смыслу добровольно отказалась пропустить советские войска для отражения немецкого нападения на польско-германской границе. Если в ходе судетского кризиса западные державы угрожали войной против СССР вместе с Германией в случае, если бы он стал помогать Чехословакии, то в 1939 году Англия и Франция стремились столкнуть СССР и Германию в смертельной схватке, а сами остаться в стороне.)

Отличия же от кризиса осенью 1938 года были в пользу Гитлера. На сей раз генералы не были готовы свергнуть Гитлера в случае начала военных действий. Среди заговорщиков лишь шли разговоры о том, чтобы выступить в случае, если военные действия примут неблагоприятный для Германии характер.