Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

В своем приказе от 9 октября 1942 г. Борман писал, что проблема окончательного устранения евреев с территории Великой Германии не может больше разрешаться путем эмиграции, а лишь путем применения «грубой силы» в специальных лагерях на Востоке. 1 июля 1943 г. Борман подписал указ, лишавший евреев защиты судов и передававший их в ведение гестапо.

На основе доказанных на суде преступлений Бормана Международный военный трибунал в Нюрнберге, сочтя представленные «доказательства о смерти» Бормана «не убедительными», приговорил его заочно к смертной казни.

Хотя с первых же лет пребывания нацистов у власти Борман неотлучно находился возле Гитлера, лишь 12 апреля 1943 г. он был официально назначен «секретарем фюрера». Казалось бы, эта должность не была связана с высоким положением в нацистской иерархии. К тому же многие из гитлеровских вождей низко оценивали способности Бормана.

Подчеркивая слабость интеллекта Бормана, Розенберг писал: «Когда бы мне ни доводилось беседовать с ним лично, я не услышал от него ни одного вразумительного утверждения… Он предпочитал уклоняться от четких решений». Уверяя, что он почувствовал антипатию к Борману с первого взгляда, Шпеер писал: «Даже среди многих безжалостных людей он выделялся своей жестокостью и грубостью. У него совершенно не было культуры, которая могла бы оказывать на него сдерживающее воздействие. В каждом случае он выполнял то, что Гитлер приказал ему, или же то, что он уловил из намеков Гитлера. Подчиненный по своей природе, он относился к своим подчиненным, как будто он имел дело с коровами или быками».

Однако гитлеровские министры явно недооценили Бормана. Во-первых, являясь сначала неформально, а затем став официально личным секретарем Гитлера, Борман сохранил пост начальника партийной канцелярии. А это позволяло ему держать под контролем партийный аппарат и местных гаулейтеров. Во-вторых, он сохранил контроль над всевозможными фондами, а, стало быть, над денежными средствами нацистской партии.

Наконец, секретарская должность лишь усиливала его власть. Ежедневный доступ к уху верховного правителя рейха сразу же после его пробуждения позволял Борману формировать мнение Гитлера по вопросам внутренней и внешней политики Германии, отношение к различным событиям и деятелям, особенно ведущим руководителям страны. Вечерами же, когда Гитлер часами беседовал со своим окружением, Борман был единственным, кому было позволено выходить за пределы тем, установленные неписанным регламентом Гитлера. Шпеер вспоминал, что во время вечерних бесед «следовало избегать событий на фронте, политики, критики лидеров… Только Борману позволялось делать провокационные замечания».

Нашептывая Гитлеру новости и бросая «провокационные» замечания, Борман способствовал удалению из окружения Гитлера его былых сподвижников, особенно тех, с кем не ладил рейхслейтер. А не ладил он почти со всеми. Враждебное отношение Бормана к Розенбергу даже стало предметом обсуждения на Нюрнбергском процессе, когда защитник задал Розенбергу вопрос: «Борман, глава партийной канцелярии, по всей видимости, был очень серьезно настроен против вас. Была ли причиной этому, скажем, личная вражда?» В ответ Розенберг сказал: «Трудно сказать, какие причины были тому виной. То, что вражда между нами зашла слишком далеко, как это стало очевидно из отношения к проблемам на Востоке, я понял уже очень поздно – слишком поздно».

Постоянно атаковал Борман и Лея, который первоначально стоял во главе организационного отдела НСДАП. 13 февраля 1942 г. Геббельс писал в дневнике, что Борман «очень критически настроен по отношению к Лею, который своими статьями наломал немало дров». К этому времени Борман фактически отстранил Лея от руководства партийными делами.

Борман постоянно намекал Гитлеру на заговорщическую деятельность против него в ближайшем окружении фюрера. Особенно часто Борман возбуждал подозрения Гитлера по отношению к Герингу. Эмма Геринг впоследствии говорила, что ее муж давно знал о враждебности к нему Бормана.

В своих воспоминаниях Риббентроп упомянул «сильные трения», которые у него «существовали все эти годы с Партийной канцелярией, возглавлявшейся Борманом».

Но Борман вступал в конфликты не только с ветеранами нацистской партии и гитлеровского правительства. Он старался убрать из окружения Гитлера и «новичков», вроде Шпеера. Последний называл Бормана «человеком с садовыми ножницами». Шпеер писал про Бормана: «Он всегда использовал свою энергию, хитрость и грубость для того, чтобы помешать росту кого-либо выше определенного уровня».