Юрий Емельянов - Смертельная схватка нацистских вождей. За кулисами Третьего рейха

Через день Геббельс обсудил эту статью Лея с неким Марренбахом. Судя по дневнику, Геббельс обвинил Лея в «нетерпимом легкомыслии». Геббельс говорил, что «трактовать воздушную войну подобным образом, конечно, нельзя. Пожелай я признать этот тезис, и мне пришлось бы сделать вывод, что лучше всего было бы вообще отдать рейх противнику; тогда нам не надо было бы тащить с собой никакого багажа».

В конце марта Лей был потрясен тем, что увидел и услышал в ходе своей поездки в прифронтовые районы Германии. По словам Геббельса, «он выглядит словно бы нокаутированным… Еще четыре дня назад он писал в «Ангриффе», что кризис на Западе – хорошее оздоровительное средство для нас… Но он теперь и слышать ничего не хочет. Он намерен идти к фюреру и просить у него разрешения сформировать добровольческий корпус из стойких членов партии». Геббельс считал это вздорной идеей и писал, что «этот корпус обещает быть дикой ордой… В остальном все предложения, которые Лей выдвигает для преодоления наших нынешних трудностей, исключительно наивны… Под влиянием последних событий Лей стал несколько истеричен. Оказывается, он от природы не столь уж сильная личность. Он силен лишь тогда, когда появляются какие-то внешние предпосылки к успеху. Когда же этого нет, и наступают трудные, критические времена, он колышется как тростник на ветру».

31 марта Геббельс в беседе с Гитлером сделал «довольно резкое замечание о статьях доктора Лея. Прежде всего, я обращаю внимание фюрера на то, что доктор Лей постоянно ссылается на похвальные отзывы о своих статьях со стороны самого фюрера, который якобы считает их верхом журналистского искусства убеждать. Фюрер со смехом объявляет, что он вообще никогда не читал статей доктора Лея, не говоря уже о том, что ни разу не говорил, будто считает его статьи хорошими. Тогда я передаю фюреру краткое содержание двух последних статей Лея – о Дрездене и об обстановке на Западном фронте, которые произвели на общественность прямо-таки катастрофическое воздействие». Интриганский выпад Геббельса в адрес Лея увенчался успехом.

Он записал: «Фюрер дает мне поручение в будущем подвергать строгой цензуре подобные статьи и позаботиться о том, чтобы разные глупости, встречающиеся в последнее время в статьях доктора Лея, больше не публиковались».

Исходя из поручения Гитлера о необходимости подвергать цензуре письменные выступления Лея, Геббельс приказал 8 апреля не публиковать его статью о «Вервольфе». Геббельс утверждает, что «статья совершенно невыносима». Он записал: «Доктор Лей поручает своему сотруднику Килю, занимающемуся прессой, за ночь написать новую статью; это будет первая толковая статья за его, Лея, подписью. Было бы вообще целесообразно, чтобы доктор Лей в будущем поручал писать свои статьи сотрудникам; это гарантировало бы отсутствие в его опусах нелепостей».

Хотя Геббельс постоянно атаковал Лея в дневнике и высказывал Гитлеру свои насмешливые замечания относительно него, руководитель «Трудового фронта» в последние дни продолжал входить в число лиц, наиболее приближенных к Гитлеру. Несмотря на то, что он не стал членом триумвирата, составленного из главных наследников Гитлера, он вошел в правительство Геббельса в качестве рейхсминистра и руководителя «Трудового фронта».

Казалось бы, социальная политика, за проведение которой отвечал Лей, потерпела сокрушительное поражение. За ликвидацию безработицы и некоторые материальные блага, полученные главным образом за счет оккупированных народов Европы, немецкие трудящиеся заплатили дорогую цену – гибель на фронтах войны или от бомбардировок, нужду, вызванную нехваткой продуктов и сырья в последние месяцы существования рейха. Однако Гитлер был вполне доволен вечно пьяным и фантазирующим демагогом. Какие бы трудности ни переживала Германия, немецкие рабочие, находившиеся в рядах «Трудового фронта», не создавали проблем для нацистского руководства.

Правда, как признавал в своем дневнике Геббельс, вождь «Трудового фронта» превратился в последние месяцы рейха в любимую мишень для устной критики, наряду с Герингом и Риббентропом. Однако забастовки, демонстрации, митинги протеста рабочего движения, революционные выступления в городах, которые потрясали кайзеровскую и Веймарскую Германию ушли в прошлое при нацистах. Это объяснялось не только страхом перед гестапо и концлагерями, но и активной деятельностью организаций «Трудового фронта» во главе с Леем. То обстоятельство, что рабочий класс Германии не выступил против гитлеризма даже в дни отчаянного кризиса, сыграло немалую роль в том, что Роберт Лей был оставлен Гитлером в составе нацистского руководства.