Джон Грин: Британия. Краткая история английского народа. Том 1.

В Англии, более чем где-либо, конституционный прогресс явился результатом социального развития. В кратком резюме нашей истории, коим является настоящая книга, невозможно пройтись, как мне хотелось бы, по всем фазам развития, но я попытался выяснить, как политическая история сказалась на социальных переворотах во время великих кризисов, таких, как восстание крестьян или реставрации. В то же время в книге обращено много внимания на религиозный, интеллектуальный и индустриальный прогресс самой нации, обращено внимания больше, чем в любой другой истории такого же объема.

Масштаб данной работы мешал мне дать детали для каждого утверждения. Но к каждой главе я прибавил краткие критические замечания ведущих тогдашних авторитетов о представленных периодах времени и о дополнительных источниках информации. Я подумал, что, поскольку я пишу для англичан среднего класса и для возможных переводчиков на иностранные языки, будет лучше загнать себя в рамки истинно английской книги. Я только слегка отступился, упомянув французские книги, таких авторов, как Гизо или Минье, хорошо известные и легкодоступные обычным студентам. Я поистине сожалею, что первый том бесценной "Истории конституции" профессора Стаббса попал ко мне в руки слишком поздно, чтоб я мог его использовать в своем труде. Этот том пролил так много света на ранние периоды истории.

Меня только очень беспокоят недостатки и оплошности в работе, где многое было написано в часы слабости и болезни. Несовершенство моего здоровья существеннее несовершенства книги, и я благодарен за доброту тем, кто время от времени помогал мне предложениями и корректировками; в особенности моему дорогому другу, мистеру Е.А. Фриману, который всегда приходил на помощь со своими советами и критикой. Спасибо за дружескую поддержку профессору Стаббу и профессору Брайсу, а в плане грамотности — Стофорду Бруку, чьи глубокие знания и утонченный вкус сослужили мне величайшую службу.

Джон Ричард Грин

Родина английского племени находится очень далеко от нынешней Англии. В V веке после Рождества Христова страна с названием Англия (of Angela or the Engleland) лежала в нынешнем Шлезвигском округе, т.е. в середине полуострова, отделяющего Балтийское море от Северного. Прекрасные пастбища, усадьбы из строевого леса, красивые маленькие города, отражающиеся в пурпурных водах заливов, — все это было тогда не более, чем песчаной равниной, опоясанной по краям мрачными, не пропускавшими солнечного света лесами и пересекавшимися там и сям лугами, которые незаметно сливались с болотами и морем. Жители этого округа были, по-видимому, только отпрыском племени, называемого англами, или английским народом, главная часть которого занимала, вероятно, местность между средним течением Эльбы и Везера.

К северу от шлезвигской ветви англов находилось другое родственное им племя — юты, наименование которого сохранилось до сих пор в названии области Ютландия. К югу от него жили различные германские племена, занимавшие территории между Эльбой и Эмсом, а также растянувшиеся далеко за Эмс до Рейна и составлявшие один народ саксов. Англы, юты и саксы принадлежали к одной и той же нижнегерманской ветви тевтонской расы, и в момент вступления их на историческое поприще мы видим их связанными друг с другом узами общего происхождения, одинакового языка, одинаковой социальной и политической организации. Каждому из этих племен выпало на долю участвовать в завоевании нашей страны, и когда это завоевание стало свершившимся фактом, то от слияния всех трех племен и возник английский народ.

О нравах и образе жизни народов этой Древней Англии мы знаем весьма немного, но, судя по имеющимся данным, относящимся к эпохе их появления в Британии, надо думать, что их политическая и социальная организация была такой же, как и у всех народов германской расы, к которой они принадлежали. Основой их общества был «свободный человек». Он один был «человеком свободной воли», длинные волосы которого развевались вдоль шеи, никогда не склонявшейся перед господином; он один был и «вооруженным человеком», носившим копье и меч и имевшим право возмездия, или личной войны, право, бывшее при таком состоянии общества хоть некоторой уздой, сдерживавшей полный произвол.