Лев Прозоров - Как утопили в крови Языческую Русь. Иго нового Бога

Если же, писал Киприан, получившие его письма не присоединятся к отлучению Дмитрия, то будут отлучены от церкви вместе с великим князем Московским. Судя по второму, уже из Киева направленному письму опального претендента на митрополичий престол, его сторонники, в том числе и Сергий, потвердили свою верность Киприану. Странно, а ведь нам рассказывают, что Сергий великого князя на Куликовскую битву благословлял – благословлял отлученного от церкви, анафему!

Тогда, может быть, Киприан успел помириться с Дмитрием и снять наложенное отлучение, вернув князя в лоно церкви?

Летом 1380 года Киприан находился в Константинополе, куда поехал жаловаться на Дмитрия. Снять оттуда отлучение он не смог бы даже при желании – не было еще ни телеграфа, ни радио, ни сотовой связи. Покинув Москву летом 1378 года, он прибыл в Константинополь весною 1379-го – маловероятно, чтобы обратно он мог добраться быстрей, даже при большом желании – которое вряд ли испытывал. Кстати, летом в Константинополь приехал хлопотать о московских делах Михаил-Митяй, но, едва приехав, внезапно умер. Причем о смерти, ожидавшей Митяя в Царьграде, откровенно говорил своему окружению его недоброжелатель, активный сторонник византийской партии, Сергий Радонежский. Киприан летом еще был в Константинополе. Появиться на Руси до Куликовской битвы он не мог просто физически.

Это потом, уже после Куликовской победы, Киприан примирился с Дмитрием – победителей не судят. Кстати, Киприан занял свой пост при сопротивлении Дмитрия, пытавшегося провести на митрополичью кафедру своего духовника Михаила-Митяя, не без помощи Сергия.

Кстати же, будущее показало, что Дмитрий был целиком прав, не доверяя византийскому ставленнику – когда, уже после Куликова поля, к Москве подошёл Тохтамыш, Киприан, на которого отправившийся собирать войска князь оставил столицу, поступил совсем как архипастыри в 1237 году – сбежал.

Москву защищал – и погиб, защищая её, – литовский князь Остей, сын Андрея Ольгердовича.

Далее, Сергий, в общем-то, не благословлял. В ранних житиях рассказывается, как пустынник долго уговаривал князя поклониться Мамаю, поднести ему дары («почти дарами и воздай честь нечестивому Мамаю, да, видем твоё смирение, господь бог вознесёт тебя, а его неукротимую ярость и гордость низложит»), и только потом выговорил нечто среднее между благословением и предсказанием – мол, если пойдешь на Мамая в великой силе, то победишь.

Это в житиях. В самых ранних летописных описаниях Куликовской битвы, в статье за 1380 год Рогожского летописца и в аналогичной по содержанию статье Симоновской летописи, вошедших в свод 1409 года, ни слова об участии Сергия в подготовке Куликовской битвы не говорится. Нет упоминаний об этом и в Новгородской I летописи, написанной в 1448 году. И только через сто лет, когда не то что участники битвы и очевидцы предшествовавших ей событий, но и лежавшие в то время в люльках младенцы уже в основном умерли, в летописях вдруг объявилось известие о благословении Сергия. Но совсем не в том виде, к которому мы привыкли по мультфильму «Лебеди Непрядвы» и многочисленным трогательным картинкам из детских книжек и учебников. Не ездил Дмитрий в Троицкую обитель, не преклонял колена перед светлооким игуменом – просто за два дня до побоища, уже на Дон, Дмитрию якобы пришло письмо от Сергия: «И тогда приспе грамота от преподобного игумена Сергиа от святого старца, благословенаа». И только в XVI веке, в полном домыслов, фантазий и литературных цитат «Сказании о Мамаевом поборище» сложилась, наконец, привычная нам картинка с благословением Сергия и коленопреклоненным великим князем.

Насколько она достоверна, читатель, судите сами, а я еще раз напомню – Дмитрий был на тот момент под анафемой, и Сергий отлучение князя поддержал [57] С анафемой Дмитрия Ивановича, возможно, связан еще один из загадочных сюжетов Куликовского мифа, но, поскольку это имеет слабое отношение к теме взаимоотношений древней Веры Руси с новой религией, я позволил себе вынести его в Приложения. .

Дальше – ещё занимательней. Войско Дмитрия стояло на Куликовом поле так, что первый удар ордынцев Мамая приняли на себя дружины пришедших зимой 1379/1380 годов на службу к Дмитрию Ивановичу литовских князей Андрея (отца Остея) и Дмитрия Ольгердовича.

Сами князья – крещёные, но, судя по именам, в первом поколении. Литва – держава ещё языческая, в стольном городе Вильно (будущем Вильнюсе) стоит каменный храм Перкунаса-Громовержца, русского Перуна, на месте которого после крещения Литвы поставят деревянный костёл.