Лев Прозоров: Как утопили в крови Языческую Русь. Иго нового Бога

Любопытно, что в поэме сказано: Ярославна плачет на стене, «аркучи». Это слово переводчики торопливо и совершенно разделили надвое «а ркучи». Между тем перед нами очень древнее слово – оно имеет созвучие даже в санскрите, языке древних Ариев. Там «аркати» означает именно молиться. Отсюда же и северорусское диалектное «аркаться» – браниться. Естественно, такой смысл древнее обозначение языческой молитвы получило уже под влиянием христианства, когда само поминание древних Богов – «бесов» – превратилось в брань-чертыхание. Отсюда же и прославленная Аркона на острове Рюген (Руян, Буян, Рус), попросту – «Мольбище».

За указание на этот факт выражаю свою благодарность пономарю Троицкого собора г. Ижевска Егору Харину.

Хотя в целом данное утверждение является типичнейшим выражением неискоренимой тяги христианской церкви к, по деликатному выражению самого диакона, «трофеям».

За указание на этот факт вновь приношу благодарность Е. Харину.

В книге «Тайны Киевского Пятибожия» я объясняю, почему считаю сомнительным такое название.

Понятна, кстати, и ожесточённость, с которой воины Батыя брали русские города, и полная гибель населения этих городов. Вся еда, находившаяся в городах, доставалась ордынцам, всё зерно, скопившееся в них, – а города XIII века еще во многом были посёлками земледельцев – доставалось их коням. Если кого-то из горожан миновала монгольская сабля или стрела, ему оставалась лишь смерть от голода и холода на руинах буквально вычищенного Ордой родного города.

Любопытно, что решающее сражение чешские рыцари дадут монголам под горою Гостии, бывшей когда-то языческим святилищем божества Радагостя или Сварожича.

Подробнее об основании Болгарского царства рассказано в моей книге «Святослав».

Напомню, что истинная история гибели Игоря изложена мною в книге «Святослав».

Сейчас Рязанью именуют бывший Переяславль-Рязанский, в который была перенесена столица княжества, а при Екатерине

Многие помнят знаменитую просьбу Ермолова: «Государь, произведите меня в немцы!» Но просьба «произвести в татары» звучала бы не менее обоснованно. Чего стоит тот факт, что потомки Кучума в Российской империи стали сенаторами, а потомки его победителя, завоевателя Сибири Ермака, – никем.

С анафемой Дмитрия Ивановича, возможно, связан еще один из загадочных сюжетов Куликовского мифа, но, поскольку это имеет слабое отношение к теме взаимоотношений древней Веры Руси с новой религией, я позволил себе вынести его в Приложения.

При этом в одном из романов, посвящённых ему, Боброка, выведенного этаким начальником тайной службы князя Московского, заставляют сражаться с… литовскими шпионами!

Мультфильм, впрочем, на диво хорош, и я очень рекомендую его тем читателям, что ещё не успели его посмотреть. Было же время, когда у нас умели снимать не только хохмочки про могучих и тупых «Алёшу Поповича» и «Добрыню Никитича», обнимающегося со змеем-вегетарианцем.

Совсем уж гротескный поворот сюжета – в Интернете, разыскивая сведения про Пересвета, наткнулся на утверждение в одном православном сайте, что тот с братом были… телохранителями Сергия Радонежского. Вот заставь некоторых богу молиться… до преображения скромного игумена в мафиозного «босса», окружённого «быками» в сутанах, не всякий атеист или язычник додумается.

Речь, конечно, не об игрищах в духе группы «Тату». Слова «блуд», «блудить» имели на Руси не только сексуальное значение, но означали и «отпадать от истинной веры, впадать в раскол или в ересь».

Вполне возможно, это не отражающее физический недостаток прозвище, а титул – вспомним название языческих жрецов у балтов, «криве». На Смоленщине «кривой» называлась русальная неделя накануне Купалы, а в Полоцком Подвинье.

Сами уж считайте, читатель, сколько между этими способами было христианских – только предварительно вспомните слова Ярослава Владимировича, обращенные к суздальским волхвам. Засуху посылает Господь, дело же человека – смиряться и молиться – вот истинно христианский подход.

Впрочем, ситуация не настолько уж уникальная. В Смоленской губернии, неподалеку от Рославля, каменный истукан активно почитали, обороняя от недоброжелателей, до самого конца XIX столетия, по меньшей мере. В Пензенских краях в начале следующего, XX века деревянный истукан хранили не где-нибудь, а в церкви (!!!) на колокольне.