Лев Прозоров - Как утопили в крови Языческую Русь. Иго нового Бога

Кстати, среди этих странных «татар», носящих не татарские имена, были Ротай, Бедырь, Порхач и Битюг – основатели дворянского рода Кайсаровых, потомок коего, Андрей Сергеевич Кайсаров, написал в 1803 году труд «Славянская и российская мифология».

Возможен, однако, и другой вариант. Правда, он не слишком вероятен, о чём сразу предупреждаю читателя, поскольку основан на построениях Льва Николаевича Гумилёва, исследователя не всегда строгого в подборе аргументов, особенно когда речь идёт о его любимых монголах.

В одном из своих сочинений он бегло упоминает о якобы существующих сведениях про то, что в гвардию великого хана в Каракоруме входили русы-язычники. Вроде бы им принадлежал целый надел земли – не то в Монголии, не то в Северном Китае.

Однако где бы ни было пристанище ушедших так далеко от отчизны язычников, их, несомненно, должно было тянуть к родной земле, к её священным рощам и источникам, к могилам пращуров. Возможно, это они или их сыновья, внуки и возвращались тогда на родную землю.

Тогда они действительно, по крайней мере формально, были «татарами» – кем ещё могли быть личные охранники великого хана? Но при этом носили вполне славянские имена.

Ну, вот видите, скажут мне читатели-христиане, и ваши язычники служили завоевателям. А на Куликовом поле свободу Руси добыли благословение Сергия Радонежского да подвиг монаха Александра Пересвета. А где были язычники?

Как это ни покажется удивительным – на Куликовом поле же и были. Да и с Сергием Радонежским и двумя братьями-богатырями, Пересветом и Ослябей, не всё так ясно и просто, как хотелось бы того христианам.

Начнём, пожалуй, вот с какого обстоятельства. Кто-нибудь из рассуждающих о Сергии Радонежском и его благословении, принесшем-де победу русским ратям на поле Куликовом, обращает ли внимание на некоторую несообразность – великий князь Дмитрий Иванович отправляется испрашивать благословения на решительную битву с врагом веры и отечества у игумена затерянной в лесах обители, чуть ли не скита даже?

Странно ведь, что ни говори. Продолжая аналогию с Великой Отечественной, начатую Петром Хомяковым, попытаемся представить, что маршал Жуков отправляется за инструкциями и одобрением своих действий к секретарю колхозного райкома.

Странно бы это было? Мягко говоря, очень странно. А где, извините, более высокие церковные иерархи? Где митрополит, епископы? Почему они не благословят московского государя на защиту «веры и отечества»? или, как гласит «Задонщина», за землю Русскую, за веру христианскую?

Первоначально я сам просто предполагал, что Дмитрий не пошёл к этим людям, зная, что они собой представляют. И только статья Николая Сперанского «Дух язычества – дух победы» указала мне на более занимательный аспект событий, предшествовавших Куликовской победе.

Дело в том, что Дмитрий на момент битвы находился в серьёзнейшей ссоре с митрополитом-болгарином Киприаном, фактически он был отлучён от церкви. Нет, никаких «идейных» разногласий – просто Дмитрию хотелось видеть на посту митрополита своего человека, собственного духовника, Михаила-Митяя, выходца из белого духовенства (то есть не монаха), русского по происхождению, а не назначенного из далекого Константинополя чужака. Обычная, в общем, для Средневековья размолвка светской и духовной власти.

Болгарина Киприана видеть на этом посту Дмитрий решительно не хотел, а когда тот, вопреки княжеской воле, все же явился в Москву летом 1378 года, великий князь обрушился на духовного владыку с бранью и угрозами, потом приказал своим людям сунуть митрополита в мешок и вынести вон из города. Приказание князя было тут же исполнено, и перепуганного болгарина засунули в мешок и утащили за городские ворота, где и вытряхнули, предоставив убираться на все четыре стороны, хотя тот уже готовился к самому худшему. У его слуг отобрали практически все, с чем те явились Москву, и вслед за владыкой пешими выдворили из города. Придя в себя, потрясенный такой непочтительностью русского «варвара», Киприан бросился в Константинополь, а по пути отлучил Дмитрия Ивановича вкупе с его людьми от церкви и разослал текст отлучения своим сторонникам по всему княжеству. Среди этих сторонников был и Сергий Радонежский, которого спустя сто лет после событий стали изображать благословляющим князя – отлученного, преданного анафеме.

«Но раз меня и мое святительство подвергли такому бесчестию, – силою благодати, данной мне от Пресвятой и Живоначальной Троицы, по правилам святых отцов и божественных апостолов, те, кто причастен к моему задержанию, заточению, бесчестию и поруганию, и те, кто на то совет давали, да будут отлучены и неблагословенны мною, Киприаном, митрополитом всея Руси, и прокляты, по правилам святых отцов».