Лев Прозоров - Как утопили в крови Языческую Русь. Иго нового Бога

Церкви упоминаются – но только как географические ориентиры. Всеслав в Киеве слышит звон колоколов полоцкой Софии, Игорь, поднимаясь по Боричеву взводу к терему великого киевского князя, едет «къ святей богородици Пирогощей».

Однако в церквях герои «Слова…» никогда не молятся – как вообще не обращаются к христианскому богу. «Отдельные христианские признаки низведены на роль скромных топографических ориентиров» (Б.А. Рыбаков).

Даже истовый сторонник христианства автора «Слова…», Дмитрий Сергеевич Лихачёв, был вынужден признавать: «Меньше всего в «Слове…» той христианской символики, которая стала типичной для церковноучительной литературы. Здесь, конечно, сказался светский характер произведения».

Увы, почтенный академик лукавил. Обратимся для сравнения к двум произведениям русской литературы XII века – «Поучение детям» Владимира Мономаха и «Моление» Даниила Заточника. Оба произведения заведомо светские – «Поучение» писал князь для своих сыновей-князей, «Моление» написано бывшим холопом и адресовано князю.

Даниил к тому же и не старается прикинуться почтительным к христианскому духовенству: «Ангельский на себе имея образ, а блудной нрав; святительский имея на себе сан, а обычаем похабен».

А теперь откроем «Поучение». «Аз, худый… во крещеньи Василий… помыслих в души своей и похвалих бога, иже мя сих днев грешнаго допровади… Бога деля и души своея, страх божий имейте… Не могу вы я ити, ни креста преступити… взем Псалтырю в печали, разогнух ся и то ми ся вынял: «векую печалуешься, душа моя?»».

Это всё – в первых же строках. А вот какие выражения подбирает для своих мыслей – на сей раз уже не о духовенстве, а о своей собственной жизни – вольнодумный Заточник: «Въстани, слава моя, въстани в псалтыри и в гуслех… и разбих зле, аки древняя младенца о камень… Аз бо есмь, аки она смоковница проклятая… И рассыпася живот мой, аки ханаонскый царь буестию, и покры мя нищета, аки Чермное море фараона».

Хватит, пожалуй, – и тут остановимся на первой странице. Он и церковников-то бичует библейскими выражениями – иноки возвращаются «на мирское житие, аки пес на своея блевотины», корыстные иереи – «аки псы ласкосердыи».

На фоне этого парада крестов, молитв, покаяний, божбы и цитат из Библии «Слово о полку Игореве» смотрится чем-то очевидно чужеродным. Нечего и говорить, что ни в «Поучении», ни в «Молении» ни разу не упоминаются ни трижды поименованный в «Слове…» Троян, ни – дважды – Даждьбог и Див, ни Обида, Хорс, Велес, Стрибог, Карна с Желей.

Ссылки на «фольклорность» «Слова…» тут не помогут – «Моление» Даниила Заточника перенасыщено присловьями и поговорками – тем самым «фольклором», и даже «Поучение» не совсем ему чуждо.

Да и трудно поверить, чтобы неведомый автор «Слова…», называвший «братие» князей Рюрикова дома и запросто называвший их жён по отчествам (мы как-то забываем, что «Глебовна» и романтичное «Ярославна» в те времена звучало столь же по-домашнему, как сегодня – Петровна, Егоровна), был ближе к «фольклору», чем бывший холоп Заточник Нет, всё-таки очень странно это полное отсутствие христианских реалий в «Слове о полку Игореве».

А теперь посмотрим на то, что всё же в «Слове о полку…» есть. Взглянем глазами средневекового русского христианина, благо его взгляд отражён во множестве источников.

Первыми рассыплются построения исследователей-атеистов XX века о языческих Богах «Слова…» как «поэтических образах», используемых поэтом-христианином.

Для христианина той эпохи языческие Боги – вовсе не безобидные «поэтические образы». И Ветхий Завет, и Новый равно суровы в своей оценке: «боги языцей – бесы!» (Втор. 32:16–17, Пс. 105:37, Коринф. 10:10). А потому – «Не вспоминайте имени Богов их» (Ис. Нав. 23:7) и «не помяну их имен устами своими» (Пс. 15:4).

Ведь беса-то, как известно, лучше не поминать. Церковь подхватывает запреты Писания – Ефрем Сирин, один из «отцов церкви», наставляет, что о язычестве «срам говорить» [45] Вот, кстати, и ещё причина, по которой летописец молчит о подлинной природе «разбоев», умножившихся в конце княжения Владимира, подлинной причине «окаянства» Святополка, первопричине «мятежа великого» в Киеве 15 сентября 1068 года. . Древнерусские авторы ничуть не сомневаются, в большинстве своём, в учении церкви о кумирах своих предков и многих современников.

«Память и похвала князю нашему Владимиру» Иакова Мниха говорит вполне ясно: «поганьскы Богы, паче же и бесы, Перуна и Хъроса, и ины многы попра». В «Хождении богородицы по мукам»: «Трояна, Хърса, Велеса, Перуна на боги обратиша, бесом злыимъ вероваша». И оттого-то упоминают о Богах языческой Руси крайне скудно.