Андрей Савельев - Настоящая Спарта. Без домыслов и наветов

При всей литературной напыщенности этого текста, он имеет под собой некую основу, поскольку Филипп II после победы в битве был крайне милостив к пленным афинянам, которых отпустил без выкупа, а также отказался от разрушения Афин, и чрезвычайно недоброжелателен к изменившим ему фивянам, с которых взял выкуп даже за право похоронить павших. Еще в начале XIX века на месте битвы были найдены обломки огромной скульптуры раненного льва, воздвигнутой фивянами, а также останки 254 воинов.

Филипп II.

Никогда не бывавший в Греции поэт Афиней, живший на рубеже 2–3 вв. н. э. (то есть, спустя четыре века после падения Спарты) в Египте, а потом в Риме, писал, подражая Платону и его «Пиру». В одном из диалогов есть такие строки:

«Так спартанцы осуществляют жертвоподношения богу Эросу перед воинами, выстроенными для боя, потому как полагают, что их спасение и победа зависят от дружбы между мужчинами, стоящими в строю… И опять, так называемый Священный отряд в Фивах состоит из любовников и их избранников, проявляя таким образом величие бога Эроса в том, что бойцы отряда избрали погибель со славой перед невзрачной мизерной жизнью».

Эти строки – также подарок для любителей приписывать грехи своего общества древним. Извращенный ум непременно пропустит слова «как полагают» и отнесет сказанное именно к гомосексуализму. Эротизм и сексуальность теперь предпочитают отождествлять, не понимая существенной разницы между божественным и человеческим.

В противовес всем этим домыслам в «справке», названной «Древние обычаи спартанцев», ясно и недвусмысленно говорится:

«У спартанцев допускалось влюбляться в честных душой мальчиков, но вступать с ними в связь считалось позором, ибо такая страсть была бы телесной, а не духовной. Человек, обвиненный в позорной связи с мальчиком, на всю жизнь лишался гражданских прав».

Очевидно, что рядом с взрослыми воинами в битве не могли стоять мальчики. Они не являлись воинами, ибо не завершили подготовку, которая продолжалась до 20 летнего возраста. Спартанские отряды не позволяли стоять рядом даже землякам – воины из одной местности рассеивались по всему войску.

В ионийских полисах считалось, что педерастия бесчестит мальчика и лишает его мужественности. То есть, такие отношения не только не одобрялись, но и преследовались как нарушение общественной морали. В Афинах, где распущенность была наивысшей в Греческом мире, педерастия допускалась, но только до достижения мальчиком совершеннолетия. После совершеннолетия гомосексуальные отношения считались бесчестящими пассивную сторону. До нас дошла речь Эсхина против Тимараха. Последний был осужден за гомосексуализм. Вероятно, к нему была применена атимия – публичное бесчестие и презрение, лишающее права выступать в народном собрании, занимать должности, служить в армии, участвовать в олимпийских играх. Гомосексуальное изнасилование каралось во всей Элладе как тяжкое преступление.

Источники, указывающие на гомосексуальные отношения в дорийских городах, представляют собой не правовые документы, а этнографические фантазии или политические наветы. Одним из собирателей таких фантазий и наветов был римский географ и историк греческого (понтийского) происхождения Страбон, который, несмотря на многие путешествия, предпочитал переписывать чужие сочинения, создавая масштабную «Географию», которая дошла до нас почти в полном виде. Страбон описывал критский обычай похищения мальчиков, где подробно рассказывал, как «достойный похититель» уводит свою жертву, задабривая ее подарками, и вместе с друзьями проводит до двух месяцев в угощениях и охоте. По завершении этого периода, как пишет Страбон, мальчик получает множество подарков – военное убранство, кубок, быка для жертвоприношения Зевсу и прочие ценности. Похищенных называют parastathentes («выбранные стоять рядом для помощи в бою»), отмечают правом носить особенное платье и предоставляют почетные места на праздниках и состязаниях.

Из этой фантазии можно вывести, что Страбон записывает с чьих-то слов рассказ, в котором больше сладострастной фантазии, чем правды. В любом случае речь идет о уникально редких случаях (ибо затраты велики, а почет не может быть равным для всех). Вероятно, на неизвестного автора рассказа какое-то влияние имели афинские домыслы о любовных парах, вместе идущих воевать. Можно допустить, что разложение дорийских обществ, которые во времена Страбона (рубеж эпох) находились уже в полном упадке, сняло табу на подобные отношения, скопированные у афинян. Но совершенно невероятно, чтобы они были распространены в период гегемонии Спарты или в архаические времена.