Игорь Зимин - Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1

Продолжателем православной традиции на российском императорском престоле стал Александр III. «Мужицкая» внешность царя органично сочеталась с его глубокой верой. Современники подчеркивали, что личная религиозность Александра III носила камерный характер, но искренность этого чувства была совершенно очевидна для окружающих. Описывая события лета 1877 г., один из воспитателей царских детей, пообщавшись с будущим императором, отметил для себя, что цесаревич показался ему рассудительным, патриотичным, сведущим в русской истории и очень религиозным 792.

Многолетний соратник Александра III граф С. Д. Шереметев вспоминал, как однажды, в начале 1870-х гг., цесаревич Александр Александрович предложил ему искупаться. Тогда граф увидел на груди великого князя множество образков и среди них крест 793. Граф вслух высказал свое удивление, поскольку в аристократической среде подобная религиозность не была принята. Впоследствии Шереметев объяснял увиденное русской натурой Александра III, которому была совершенно чужда космополитичность его отца.

Проявлялось это и в большом, и в малом. Так, Александр III, в отличие от отца, любил Москву. Он часто говорил, что его давнее желание – пожить в Москве, провести в ней Страстную неделю, поговеть и встретить Пасху в Кремле 794. Именно Александр III инициировал начало «императорской серии» ежегодных пасхальных яиц работы мастеров фирмы К. Фаберже. Именно Александр III положил начало традиции ежегодного пасхального христосования не только со свитой, но и с прислугой и нижними чинами охраны. В его уборной Аничкова дворца всегда горела в углу лампада перед иконами с подвешенными пасхальными яйцами 795.

Александр III хорошо знал детали православной обрядности, ему был близок и понятен церковный символизм. Он чувствовал, что без православия нельзя быть всецело русским человеком, что отречение от него равносильно отречению от России, ее духа, ее истории, ее преданий, ее силы 796.

При Александре III Зимний дворец остался только парадной резиденцией, поскольку царь там не жил. Он продолжал жить в Аничковом дворце, в котором поселился еще в 1866 г., после женитьбы. Примечательно, что в 1865–1866 гг., накануне свадьбы цесаревича, была перестроена церковь Аничкова дворца. Постепенно она пополнялась древними иконами, которые собирал цесаревич. Для звонницы были заказаны особые колокола, повторявшие знаменитые ростовские звоны. Даже священником в Аничковой церкви стал простой армейский полковой священник, которого судьба свела с цесаревичем во время русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Более того, в церковь Аничкова дворца имели право ходить все живущие во дворце: прислуга, кучера, старики унтер-офицеры. По свидетельству современников, «в церкви Аничкова дворца чувствовалась та теплота, которая совершенно отсутствовала в Малой церкви Зимнего дворца; стояли не чиновные люди, не свита, а разночинцы, и дорожили они этим правом… было что-то патриархальное в этом совместном молении, что-то резко отличавшееся от обычных дворцовых порядков» 797.

Тот же мемуарист, рассказывая о парадном выходе в Зимнем дворце 6 января 1891 г. по поводу очередной церемонии водосвятия на Неве, описывал церковную службу следующим образом: «Служба прекрасная, пение безукоризненное, церковь полна, фрейлины направо, царедворцы налево. Толпа равнодушных, дипломатический корпус со своими дамами в окнах Николаевской залы. Бинокли наставлены на Неву. Зрелище» 798.

Так же любовно Александр III обустроил и церковь Гатчинского дворца, в который он переехал со всей семьей в конце марта 1881 г. Надо заметить, что дворцовая Гатчинская церковь в начале 1880-х гг. имела вид не то гостиной, не то проходной комнаты, чему способствовали лестницы с двух сторон и полное отсутствие икон, кроме самых необходимых, на иконостасе. Мало-помалу Александр III лично занялся украшением церкви. Все подносимые ему иконы он развешивал там, причем некоторые – собственноручно. Церковь украшалась пасхальными яйцами, была возобновлена живопись, появилось «царское место». В результате через несколько лет она стала неузнаваема и действительно начала походить на православный храм. В ней как будто стало теплее, и протестантский оттенок совсем исчез. Граф С. Д. Шереметев подчеркивал, что Александр III «любил щегольнуть знанием церковного устава, хотя иногда и ошибался, но всегда дорожил церковным благолепием и был глубоко верующим (православным) человеком без всякой тени ханжества» 799.