Константин Кайтанов - Повесть о парашюте

Французский портной Рейхельт изобрел подобие парашюта — специальный костюм для летчика с общей площадью тормозной поверхности около десяти квадратных метров. Убежденный в безотказности своего костюма-парашюта, он объявил публичную демонстрацию прыжка с Эйфелевой башни, поднялся на одну из ее площадок и бесстрашно ринулся вниз.

Костюм отказал. Рейхельт, ударившись несколько раз на лету о выступы, упал мертвым к ногам зрителей.

Почти одновременно в Берлине погиб немецкий изобретатель Биттенер, испытывая оригинальную конструкцию своего парашюта.

Конструкторы Эрвье, Орс, Бонне, наконец, конструктор, профессионал-парашютист и летчик в одном лице Ляльман, награжденный орденом Почетного Легиона за свою работу над созданием и испытанием парашютов, предлагали один за другим всё новые модели. Но все они были далеки от совершенства. И даже Ляльман, совершивший более пятидесяти прыжков, все-таки погиб при испытании своего нового парашюта в марте 1918 года.

И все же первый прыжок на парашюте с аэроплана был совершен задолго до Ляльмана. В нашей литературе считается, что его сделал 1 марта 1912 года американец капитан Альберт Берри, имевший на счету значительное количество прыжков с парашютом, но только с воздушных шаров. В начале 1912 года Берри получил предложение от одного авиационного предпринимателя и владельца частной авиационной школы совершить прыжок с аэроплана.

Пока велись переговоры и изготовлялось специальное приспособление для прыжка, расположенное под фюзеляжем, прошло около двух месяцев. И вот на двухместном аэроплане летчик и Берри поднялись в воздух. Капитан должен был покинуть аэроплан, когда тот будет пролетать над воинскими казармами, чтобы опуститься в расположение воинской части и вручить донесение командиру.

Парашютист из своей кабины перелез на специальное приспособление под фюзеляжем и покинул аэроплан на высоте около восьмисот метров. Парашют раскрылся хорошо, а многочисленные зрители стали свидетелями этого прыжка с летательного аппарата тяжелее воздуха. Вскоре Берри повторил прыжок с аэроплана.

Однако в зарубежной литературе приводятся данные о том, что еще за несколько месяцев до прыжка Берри, в конце 1911 года, с аэроплана братьев Райт прыгал парашютист Грант Мортон. И довольно-таки оригинальным для того времени способом. Находясь в самолете, Мортон двумя руками швырнул купол парашюта в воздух. Силой потока воздуха купол был раскрыт, и Мортона вытащило из самолета. Спуск и приземление произошли хорошо. Должно быть, это был также и первый прыжок методом срыва, продержавшийся до наших дней в несколько, впрочем, измененном виде.

Казалось бы, возможность прыжка с самолета была доказана. Тем не менее парашют как аппарат спасения еще долгое время в авиации оставался не у дел. Это происходило, во-первых, потому, что не было еще совершенного авиационного парашюта, легкого, надежного в действии и всегда надетого на летчика во время полетов. И, во-вторых, из-за широко распространенного мнения, согласно которому нужно обезопасить не летчика, а самолет. Тогда-де парашют будет не нужен и летчику. Не будет нужды прыгать с ним. А для этого аэропланы должны были иметь приспособления, которые не давали бы машине терять равновесие. Устойчивость полета аэроплана должна быть надежной и достигаться любыми средствами вплоть до установления гироскопов.

Эта теория оказалась настолько заманчивой, что интерес к парашюту стал ослабевать. Особенно после того, как в 1914 году «Национальная воздухоплавательная лига» во Франции организовала «конкурс безопасности воздушных полетов». В нем наряду с парашютами девяти конструкторов были выставлены и приспособления автоматической устойчивости полета. Одно из них — гироскопический автомат — стабилизатор полета профессора Сперри — получило всеобщее признание. Сын профессора во время полета аэроплана «Гидро-Картис», снабженного автоматом, вышел на крыло. Но аэроплан продолжал лететь по прямой.

Этого оказалось достаточно, чтобы отдать предпочтение автомату. Конечно, это было неправильно. Дело в том, что сторонники теории автоматической устойчивости не учитывали всех возможных причин летных происшествий в воздухе. Ведь аэропланы гибли не только от потери устойчивости, но и от взрывов бензиновых баков, столкновений, даже разных мелких поломок. Надо было спасать летчика.

Как и следовало ожидать, вскоре сама жизнь отмела теорию автоматической устойчивости. Возрастающее количество летных происшествий заставило «Воздухоплавательную лигу» изменить свою точку зрения в пользу парашюта. Началась еще более усиленная работа конструкторов и испытателей парашютов.