Серго Берия - Мой отец – нарком Берия

Что было, то было… Сколько талантливых ребят тогда отыскали. И не только физиков, но и математиков. Их сразу же приглашали на собеседования, семинары. Это была колоссальная работа. И, надо отдать должное нашим ученым, они с ней справились, в результате были созданы поистине уникальные коллективы, способные реализовать ядерный проект.

Много лет спустя я прочел, как Андрей Дмитриевич вспоминал о встрече с моим отцом. «Только после того я испугался, – писал Сахаров, – и понял, с кем имел дело». Чисто по-человечески читать все это неприятно. И вот почему. Как раз отец, которого он якобы боялся, относился к нему с большой симпатией. Сахаров сам ведь вспоминал, как мой отец предложил ему обращаться в случае необходимости.

Отец отлично знал об отношении маститых ученых к Сахарову. Он имел полную информацию об этом студенте, явно талантливом молодом человеке, который выдвигает собственные оригинальные концепции. И если на большинство талантливых ребят он имел списки, какие-то материалы, то на Сахарова имел, как я говорил, довольно подробный материал. Знаю я это и от Ванникова, и от Махнева, члена Комитета, генерала, помощника отца, ведавшего делопроизводством. Так вот, они вспоминали, как произошло знакомство моего отца с Сахаровым. Заинтересовавшись «ершистым» студентом, отец пригласил его на беседу. Разговор был откровенный.

– Как думаете, почему наши ученые не воспринимают ваши идеи? – спросил отец.

Сахаров откровенно рассказал, что думает по этому поводу.

Независимость, неординарность мышления отцу импонировали всегда. Он пригласил молодых расчетчиков-теоретиков и попросил ознакомиться с теми идеями, которые с жаром отстаивал университетский студент. Мнение их было единодушным:

– Лаврентий Павлович, он ведь только студент, но почти готовый ученый.

– Тогда так, – сказал отец. – Помогите ему. Пусть заканчивает учебу, свои расчеты и забирайте его к себе. Пусть занимается вашей темой.

И довольно быстро, попав в группу расчетчиков-теоретиков, людей довольно молодых, Сахаров ее и возглавил. Непосредственного отношения к конструированию бомбы, получению необходимых материалов он как физик-теоретик не имел, но его расчеты были тогда использованы. Те самые, что он начинал делать еще студентом. Во всяком случае, в основу его работы были положены именно они. Выдающийся ученый, и жаль, конечно, что свой потенциал он не реализовал в полной мере…

Органам Сахаров был известен давно, и желание расправиться с ним тоже было. Андрей Дмитриевич был из тех людей, которые не скрывают свои мысли, просто не умеют скрывать. Конечно, он не выражал свои взгляды столь откровенно и тем образом, как это было потом, но органам хватало и того, что было. Оснований по меркам того времени для «привлечения» парня было предостаточно. Если сказать прямо, мешал мой отец. Только это их и сдерживало. Самое ужасное, что инакомыслие у нас всегда рассматривалось как уголовное деяние против государства. И тогда, и позднее. Какая разница, или тебя в камеру тюрьмы НКВД засунут, или в психбольницу, как это было еще не так давно?

Я уже говорил, что отец всячески поощрял мое увлечение техникой. По его же совету я начал заниматься радиолюбительством. С него и началось мое знакомство с радиолабораторией НКВД. Впрочем, название было довольно условным – в этой лаборатории работали экспертные группы по самым разным направлениям. Один из специалистов, помогавших мне овладеть радиотехникой, помню, знакомил меня с радиостанциями для разведчиков, созданными нашими конструкторами, немцами, англичанами. Можете представить интерес мальчишки… Очень заинтересовала меня и группа людей, находившихся даже в этой закрытой лаборатории на особом режиме. К ним никого не подпускали, и довольно продолжительное время свое любопытство я удовлетворить не мог. Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что это «всего лишь» засекреченные физики, которые анализируют какие-то материалы, поступающие из-за границы. Меня это нисколько не удивило, потому что подобных групп было немало. Работали они по разным направлениям, давая экспертные оценки тем или иным материалам.

Чем занимаются физики, я, естественно, не знал, что вполне понятно, но кое-какие их разговоры в лаборатории слышать тогда приходилось. Запомнилось, как эти люди обсуждали между собой новое сверхоружие, которое появится в самое ближайшее время. Как я понял тогда, речь шла о создании бомбы чудовищной разрушительной силы, но не у нас, а за рубежом. Высказывались опасения, что новое сверхоружие может получить Гитлер.