Серго Берия - Мой отец – Лаврентий Берия

Книгу, открывающую новую серию «Осмысление века: дети об отцах», можно отнести, к разряду необычных. Хотя кое-кто, увидев в ее названии имя человека, который вот уже четыре десятилетия числится хрестоматийным злодеем, скопищем всех мыслимых и немыслимых пороков, может усомниться в подобном определении, сказав: «Что из ряда вон выходящего можно найти в очередных воспоминаниях? И так уже все ясно и подробно описано в вузовских и школьных учебниках…»

И все же смеем утверждать, что эта художественно-публицистическая книга, приоткрывающая многие неизвестные страницы отечественной и мировой истории, необычна, и прежде всего тем, что написал ее человек необычной и нелегкой судьбы, о котором в стране и за рубежом до недавнего времени было известно только крайне узкому кругу лиц.

Единственный сын одного из ближайших соратников Сталина Лаврентия Берия – Серго, по воле обстоятельств отсидевший полтора года в одиночных камерах Лефортова и Бутырки, долгие годы носил имя Сергея Алексеевича Гегечкори. Серго Берия – личность действительно необычная: семнадцатилетний, с первых дней войны он радист разведгруппы за пределами СССР, в двадцать восемь – руководитель сверхсекретного КБ, доктор наук. Главный конструктор ракетно-космических систем, принимавший участие в испытаниях первой атомной и разработках водородной бомбы, много сделавший для обороны страны, и сегодня занят своим делом.

Казалось бы, что может он, сын Берия, добавить к тем известным всему миру фактам истории нашего недавнего прошлого?.. Мемуаров на тему «кремлевских тайн» ныне на книжных полках предостаточно. Взять хотя бы воспоминания Светланы Аллилуевой (Сталиной), Сергея Хрущева, Андрея Маленкова. Все они, рассказывая о своих отцах, дают им свои оценки, по-своему трактуют их деяния.

В чем они правы, в чем нет, судить не беремся. Свой вердикт их мемуарам вынесет История, «дама» она, как известно, капризная. Со временем она все расставит по своим местам, всем воздаст по справедливости, ре наша задача оценивать степень объективности и точность фактов в этих книгах. Безусловно одно, все они могут рассматриваться как попытки докопаться до правды, приблизить нас к истине. Именно в этом ряду видится нам и книга Серго Берия, который показывает своего отца таким, каким он его знал.

Конечно, не все однозначно воспримут оценки и выводы Серго Берия. Это естественно. Но читатель должен согласиться, что каждый человек имеет право высказать свою точку зрения, по-своему осмыслить время и события. Этим правом и воспользовался автор книги «Мой отец – Лаврентий Берия», чтобы рассказать свою правду об отце, о себе и минувшей эпохе. Будет ли она правдой для всех, решит Время.

Своего деда по отцу Павле я помню смутно. Остались в памяти черная дедова бурка, башлык да еще рассказы о нем самом, человеке чрезвычайно трудолюбивом и деятельном.

В родной Мингрелии жизнь его не сложилась. В Абхазию он вынужден был перебраться из-за преследований жандармов. Насколько я знаю, связано это было с крестьянскими выступлениями. Горное село Мерхеули, хоть и находилось в Абхазии, было мингрельским. Видимо, этим и объяснялся выбор деда.

Достатка большого ни на старом месте, ни здесь, в забытой Богом деревушке, он так и не нажил. А ту малость, что имел, вынужден был оставить в Мингрелии. Здесь все пришлось начинать с нуля.

Бабушка, Марта Джакели, хотя и состояла в каком-то родстве с Дадиани, владельцем Мингрелии, тоже была очень бедной женщиной. Первый муж ее умер, и она, имея сына и дочь, вышла замуж за Павле. Тем и закончилась его холостяцкая жизнь. Знаю по рассказам самой бабушки Марты, что покорил ее крестьянин Павле храбростью и красотой. Сама она прекрасно шила и всю жизнь подрабатывала портняжным ремеслом, внося какой-то достаток в дом. И Павле такой же с юности был – ни минуты свободной. Так и сошлись.

У Павле и Марты было трое детей, но судьба всех троих сложилась трагично. Один мальчик прожил всего два года и, заболев оспой, умер. Осталась глухонемой после перенесенного заболевания Анна. Вся надежда оставалась на Лаврентия. Павле и Марта очень хотели, чтобы их сын получил образование. Моему отцу исполнилось семь лет, когда дед решил отправить его на учебу в Сухумское высшее начальное училище. Существовало в те времена такое учебное заведение с непривычным ныне названием. Такие училища еще называли реальными. В гимназию отца бы не приняли, а в таких учебных заведениях как раз и учился народ победнее. Правда, для осуществления своей заветной мечты дед Павле вынужден был продать полдома – лишних денег в семье ни тогда, ни позднее не было.