Даниил Альшиц - Секрет политшинели

Я оборачиваюсь к студентам. Они все колдуют над своими ответами. Всех их я не раз видел на своих лекциях и в коридорах. Парни с длинными волосами. Девицы курят. Вот и сейчас перед каждой на столе лежит пачка сигарет. Я смотрю на них и думаю: «Что знают они, будущие историки, о своих предшественниках, сидевших в этой самой аудитории, о студентах сорок первого года, ставших солдатами и погибших за то, чтобы они могли прийти им на смену в эту аудиторию, учиться, радоваться жизни, солнцу, этому ласковому, безоблачному дню? Неужели ничего, кроме самых общих сведений, нескольких дат и цифр? Скорее всего, что так. Обидно, но что поделаешь…»

Я возвращаюсь от окна к столу и спрашиваю:

– Есть у кого-нибудь вопрос «Великая Отечественная война»?

Молчание. Никто из них не вытянул билет с этим вопросом.

– Сегодня, – говорю я, – двадцать второе июня. Не может ли кто-нибудь из вас рассказать без подготовки о начале войны, о битве за Ленинград?

– Ой! – выкрикивает одна из девиц. – Как же без подготовки?!

– А я уже подготовился по своему вопросу, – ворчит ее сосед.

– Позвольте мне, – говорит забившийся в самый угол паренек в очках.

Он встает, идет к столу, протягивает мне матрикул, садится. А я не сажусь. Отвечать будет он, но больше его взволнован я: что же я сейчас услышу?!

Он начинает говорить. Несколько общих фраз о вероломном нападении. О битве на границах… О всенародном подъеме… Говорит студент хорошо, кратко. А вот и конкретное.

– Лучшие части фашистского вермахта были брошены на Ленинград.

– Почему лучшие?

– Потому что в тот момент Ленинград был главной стратегической целью фашистского командования.

Я киваю головой, а юноша, набирая уверенность, продолжает говорить.

– За два года второй мировой войны вермахт еще не знал поражений. Ни горные хребты, такие, как Альпы и Карпаты, ни водные преграды, такие, как Маас, Рона, Дунай, Днепр, Днестр, Буг, Висла, Неман, служившие мощными рубежами сопротивления фашистам, не стали для них непреодолимыми препятствиями…

– Хорошо, – говорю я. – Только, пожалуйста, ближе к теме, к битве за Ленинград.

– В августе-сентябре сорок первого года фашистские полчища приблизились к Ленинграду. Перед ними лежала плоская, как стол, равнина. Ни горных хребтов, ни даже сколько-нибудь значительных высот, ни больших рек… Перед ними почти нет регулярных частей Красной Армии. На их пути дивизии наскоро обученных и снаряженных добровольцев и бригады сошедших на берег моряков…

Я слушал не перебивая. Мне досадно, что сидящие там, за столами, не слушают ответ своего товарища, а заняты посторонним делом… «Почему «посторонним»? – одергиваю я себя мысленно. – Они заняты своим делом, готовят ответы на свои вопросы… Нет, воистину я уже становлюсь стар и ворчлив».

– Путь на Ленинград открыт. В этом нет сомнения ни у фашистских заправил, ни у генералов, ни у рядовых солдат. Но вдруг происходит невероятное. Бронированная громада отборных частей вермахта задержана ополченцами и моряками восточнее Кингисеппа, на реке Воронке. Маленькая речка – метров двенадцать всего шириной. Пустяковой казалась фашистам эта задержка. Ну день, ну два, ну неделя… Ну месяц, как на Днепре под Смоленском. История знает теперь, что тогда на этой маленькой речке фашистская армия была впервые за всю Вторую мировую войну остановлена навсегда. Отсюда фашистам предстояло двигаться только назад. Позднее их остановят под Москвой, под Сталинградом, в горах Кавказа… Но это будет потом. Впервые их остановили здесь – на берегу Воронки, под Урицком и Пулковом, у стен Ижорского завода, на Неве – рабочие, моряки и студецнты. Тогдашние стратеги как в стане наших врагов, так и в стане наших союзников и нынешние историки немало выдвигали объяснений тому, что произошло. Для меня ответ на этот вопрос совершенно ясен. Так произошло потому, что иначе и не могло произойти.

Я взволнован и восхищен ответом, но тем не менее говорю:

– Это не объяснение.

Тут я замечаю, что девицы перестали черкать на своих бумажках и усиленно шушукаются. Нашли время! Я делаю им замечание.

– Нельзя ли потише?

– Извините.

– Извините, Александр Семенович!

– Исчерпывающее объяснение случившемуся, – продолжает студент, – заключено в слове – ЛЕНИНГРАД! В этом имени слилось многое. Не стареющая с годами душа революции, ее размах, ее романтика и дисциплина. Двухсотлетние традиции непобедимой морской твердыни. Громадный промышленный и научный потенциал. Вершинный уровень культуры, высокий дух интернационализма, предельная ненависть к фашистам и беззаветный советский патриотизм. Все это, вместе взятое, и создало ту непреодолимую преграду, которая встала на пути врага. Все это слилось в душе каждого бойца-ленинградца. Да, именно так: здесь на пути врага встали не горы особой высоты, а люди высокого духа.