Александр Скоков - На всех была одна судьба

Лопатами приподняли проволоку – двое выбрались на волю, помогли товарищам. Полоса вырубки не кончалась, только с их силами бежать среди пеньков, по траве!.. Оттуда, из-за проволоки, им казалось, что лес рядом…

От деревни к деревне, по цепочке, указанной Лизой, добрались до расположения отряда, входившего в полк бригады А.В. Германа.

В отряде о молодом ленинградском ополченце уже знали. И все же каждый вступающий проходил обязательную проверку. Слишком дорогой ценой приходилось платить за ошибку здесь, в логове врага, когда со всех сторон теснят каратели и тайные службы не оставляют надежды внедрить своих агентов.

Особист Струнников, беседовавший с ним, больше расспрашивал о лагерях, через которые прошел Каждан: кто начальник, фамилии полицаев… Видимо, о нем самом все уже было известно. Лев не вытерпел: «Гудков Николай Иванович не у вас в бригаде?». Особист усмехнулся: «Поживем – увидим».

На борьбу с партизанами, державшими тыловые коммуникации противника под постоянной угрозой, не прекращавшими ни на день «рельсовую войну», немецкое командование бросало немалые силы. Моторизованные команды карателей внезапно появлялись в районе действия партизан, стремились окружить их и уничтожить. Партизанские группы, выходя на задание, всегда были начеку, никогда не останавливались на ночевку в деревне, разбивали лагерь в лесу, выставляли охранение. Женщины, дети, подростки из ближних деревень приносили бойцам молоко, хлеб. Партизанская конная разведка неутомимо прочесывала окрестности, чтобы вовремя предупредить об опасности.

В конную разведку попал и Каждан. Одно из первых заданий – вдвоем с напарником доставить донесение в штаб полка. Никогда раньше на лошадь он не садился, да еще без седла. Хребет у старой лошаденки был, как пила… Добрались до штаба. Напарник с пакетом пошел в избу, а начинающий службу конник стоял на крыльце, чувствуя, как под брюками по ногам бегут капли крови. А надо еще возвращаться в отряд… Слышно было, как по улице летит конный; лихо промчался мимо крыльца и вдруг осадил лошадь, развернулся, поднял коня на дыбы, «свечой».

– Лёвка?!

Да, это был он – верный товарищ по лагерным испытаниям.

– Никуда не поедешь, – распорядился Гудков. – Останешься у меня в бригадной разведке.

Так и остался Каждан под началом своего старшего товарища. Прошел выучку у бывалых кавалеристов, научился шорничать, мог даже сделать из подручного материала отличное седло. Обычно это была прочная парашютная ткань, парашютные стропы; боеприпасы, продовольствие нередко поступали к партизанам по воздуху.

Освоил езду, кавалерийскую науку – то, от чего зависит и успешное выполнение задания, а порой – и жизнь. Однажды тройка конных бойцов неожиданно наскочила на немецкий пулемет, установленный посреди деревенской улицы. Вихрем налетели на вояку, перемахнули через пулемет, и вот уже околица. Разведчикам категорически запрещалось вступать в бой, только выполнять задание. Партизанские законы были суровы. В первую неделю лесной жизни Каждан стал свидетелем тяжелой картины. У вырытой ямы стоял тот, кто накануне под хмельком позволил себе нарушить одно из правил партизанского Устава. Разгильдяйство, самоуправство карались высшей мерой. Под угрозу ставилась жизнь товарищей; кроме того, все они были на виду у населения, «сарафанное радио» разносило вести в самые глухие углы…

Кроме службы в конной разведке, была за ним еще и обязанность переводчика; нет-нет, да и вызывали его в штаб допросить «языка». Если на фронте за доставленный «трофей» нередко давали награды, то здесь это было обычным явлением. Партизаны шутили: куда ни плюнь – попадешь в немца, хватай да вяжи. Но не всегда пойманная «рыба» располагала нужными сведениями. Мог ли солдат, унтер-офицер знать, где располагается штаб генерала? А такое задание разведчики однажды получили. Выяснить, куда перебазировался важный армейский чин. Пришлось «отловить» не один десяток солдат и офицеров, пока не узнали точно, где располагается штаб.

Вместе с немцем, присланным с Большой земли, Каждан работал над переводом листовок-сводок о действительном положении на Восточном фронте. Немец размножал текст на трофейной пишущей машинке, и партизаны распространяли сводки вблизи крупных гарнизонов. Германская пропаганда трубила только о победах, скрывая от солдат и офицеров горькую правду. Советское командование придавало контрпропаганде очень большое значение.