Евгений Лукин - Танки на Москву

– Это мои гости. Пусть уходят с добром.

Загудели моторы – боевики с веселым гомоном тронулись в путь. Проезжая мимо офицеров, бородач на прощанье вскинул руку, показав победную римскую букву:

– Виктория!

Тишина опустилась на перекресток. Турин с наслаждением закурил. Повеселевший Глебов потрепал товарища по плечу. Они двинулись к гарнизону. Над дорогой всходила луна. У блокпоста мертвым железом блестел бронетранспортер. Укрывшийся за ним солдатик проводил офицеров печальным взглядом. Его ждала долгая ночь, полная неожиданностей. Да мало ли что могло случиться в эту ночь при луне на чужой стороне…

Светало. Небесная высота наполнялась тихим сиянием, становилась сквозной, беспредельной. Лучезарный свет попеременно зажигал горные зубцы, розовым оползнем скользил вниз, в темные ущелья. На противоположном склоне застыл полумрак. Его наискосок пересекали бледные огоньки, приближаясь к месту вчерашнего крушения.

Вертолет разбился в сумерках. Перед вылетом балагуристый летчик, постучав кулаком по борту, напророчил: «Ну что, провентилируем напоследок небушко, старичок?». Закоптелый вертолет, трудившийся еще на боевых афганских маршрутах, действительно выглядел развалюхой: черная краска, которой когда-то замазали опознавательные знаки, обветшала и шелушилась.

Это был последний рейс на Владикавказ, и потому желающих улететь оказалось с избытком. Среди пассажиров преобладали молодые офицеры, с нескрываемой радостью покидавшие мятежную Чечню. Две санитарки сопровождали раненого – он неподвижно лежал на носилках в хвостовой части, забывшись тяжелым сном.

Старший лейтенант Глебов прибыл на взлетную площадку с опозданием.

– Где ты пропадаешь? – упрекнула его Верочка, истомившись ожиданием. – Видишь, яблоку негде упасть!

– Ничего, ничего, – успокоил летчик, протискиваясь к штурвалу. – Места на небушке всем хватит. Правда, старичок?

Вертолет ответил согласным рокотом турбин. Через минуту взлетели, оставив в надвигающейся темноте зловещие пожары Грозного. На небесах и впрямь было как-то светлее и спокойнее. По салону разнесся водочный запах: нетерпеливые офицеры распечатали бутылку крепкого воинского братства. Захмелев, они пытались перекричать вертолетный грохот, безудержно хохотали.

В другой раз Глебов и сам повеселился бы от души, но сегодня пьяная сутолока раздражала. Видимо, почувствовав это, Верочка обняла его, поцеловала в небритую щеку:

– Все будет хорошо…

Они познакомились в госпитале. Глебов пришел навестить капитана Турина – того слегка зацепило осколком, когда под огнем выходил из окружения. Он быстро шел на поправку и уже владел поврежденной рукой, задумчиво перебирая гитарные струны печали:

Слушателей было двое: десантник – здоровенный детина, едва умещавшийся на больничной койке, – и безусый солдатик, который на деле оказался молодой женщиной – миниатюрной, как куколка. Зеленый камуфляж придавал ей какой-то русалочий вид, а широкий армейский ремень делал талию особенно утонченной.

– Что за Дюймовочка? – поинтересовался Глебов, как только женщина вышла из палаты.

– Это же Верочка, медсестра, – десантник осторожно поворошил перебинтованными ручищами. – Она, считай, вторую жизнь мне подарила – из боя на себе вынесла.

– Да ладно заливать! – усомнился Глебов. – Тебя и танком не сдвинуть.

– Не веришь – спроси сам.

Верочка вернулась с горячим чайником.

– Мы и не таких с того света вытаскивали, – подтвердила она. – Лучше не встречаться на войне. Давайте пить чай.

Позднее Глебов, полюбив ее, понял: Верочка всегда говорила «мы», таким незатейливым способом сберегая память о муже – военном враче, погибшем в Афганистане. Он как бы постоянно был рядом с ней, исподволь помогая. Однажды она обмолвилась, что находится под защитой его всесильной любви, чему было самое верное свидетельство – их девятилетний сын. Время от времени родители Верочки привозили сына во Владикавказ – повидаться с матерью. На очередную встречу Верочка решила взять с собой Глебова, чтобы окончательно в нем увериться.

Удар пришелся по фюзеляжу – содрогнувшись, подбитый вертолет потянулся книзу, волоча по воздуху тонкое крыло дыма. Зацепившись за горный зубец, подскочил, кособоко перевалил через него и рухнул на склон, вспоров ревущими винтами твердый грунт.