Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику» - Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

Виновниками в задержке второго фронта считали все тех же англичан, в первую очередь У. Черчилля. Один из собеседников А. Верта в 1942 г. утверждал, что русские должны были быть благодарны Черчиллю уже за то, что он не встал на сторону немцев, и предсказывал, что пока Черчилль остается у власти, второго фронта не будет {669} 669 Верт А. Указ. соч. С. 264. .

Кстати, подобные представления были вполне в духе коммунистического мировоззрения. В январе 1943 г. на одном из номерных заводов Свердловска был задан следующий вопрос: «Не правы ли профашистские элементы Англии, говоря, что действительным врагом Англии является не фашизм, а коммунизм? Ведь конечной целью коммунистов является ликвидация капиталистического строя вообще и в частности в Англии» {670} 670 ЦДООСО. Ф. 161. Оп. 6. Д. 1651. Л. 27 об. .

Бомбардировки, которым подвергали союзники территорию Германии, вызывали в общем удовлетворение. Вот как эта нетрадиционная тема преломляется в традиционном народном творчестве:

Инженер В.А. Лапшин 3 июня 1942 г. записал в дневнике: «Газеты сообщают о бомбежке Кёльна, куда летало 1000 английских бомбардировщиков, сбросивших 10 000 бомб в течение 90 минут. Вот это была бомбежка. Вероятно, камня на камне не осталось от Кёльна. Хороший урок фашистским мерзавцам. На бомбы только отвечать бомбами в тройном размере. Авось почувствуют, что значит бомбить беззащитные города, как у нас, так и в Европе» {672} 672 Общество и власть. Российская провинция. Т. 3… С. 789. .

Но, конечно, подобные действия, так же, как и кампания в Северной Африке, не могли заменить открытия второго фронта, под которым, вслед за официальной пропагандой, советские граждане подразумевали либо массовое вторжение союзнических войск на континент через Ла-Манш, либо (это особенно характерно для ленинградцев) широкомасштабные боевые действия в Финляндии, упоминались также южная Франция, Италия, Балканы.

Своего апогея ожидания второго фронта достигли летом и осенью 1942 г., в дни Сталинградской битвы, вернее, ее оборонительной фазы.

Тяжелые поражения советских войск весной и летом 1942 г. заставили многих задуматься о перспективах войны и возможных последствиях открытия или, напротив, задержки с открытием второго фронта. К тому же, заключение «Договора о союзе и сотрудничестве» с Англией в мае 1942 г. и появление советско-английского и советско-американского коммюнике, где легко читался намек на возможную высадку союзников в Европе, вызвали многочисленные комментарии и в тылу, и в армии.

Наряду с оптимистическими высказываниями, многие, в том числе и находящиеся на фронте, высказывали крайне скептическое отношение к союзникам. Так, младший политрук Тишкевич по поводу советско-английского договора высказался так: «То не договор, а просто бумага для утешения народа и обмана. Никогда Англия нам не помогала и не будет помогать. Надеяться на то, что будет открыт второй фронт, не приходится» {673} 673 Цит. по: Сталинградская эпопея: Материалы НКВД СССР и военной цензуры из Центрального архива ФСБ Р. Ф. М., 2000. С. 149. .

Как отмечалось в спецсводке Особого отдела НКВД Сталинградского фронта от 30 июля 1942 г., в которой обобщались материалы военной цензуры, «заключение договора и соглашения между великими державами — СССР, Великобританией и США — о взаимной помощи и об открытии союзниками в 1942 году второго фронта в Европе, среди военнослужащих фронта и их семей вызвало, при временных неуспехах на фронте, целый ряд отрицательных суждений и разговоров. Бойцы, командиры и политработники в своих многочисленных документах [66] Как вспоминал бывший советский цензор Л. Авзегер, ему сразу же объяснили, что «в нашем служебном лексиконе не должно существовать слова “письмо” или “письма”… Мы работаем не с письмами, а с документами. Все, что мы читаем, просматриваем, посылаем на оперативную проверку, — все это документы, с которыми работает наша организация”». Авзегер свидетельствует: «Никогда позже я не слышал из уст сотрудников ПК [политконтроля — авт. ] слово “письмо”, они просто не употребляли его, словно боялись, что само слово может бросить тень на их особого рода тайную деятельность, а потому всегда говорили “документы”, и это правило здесь соблюдалось довольно строго». См.: Авзегер Л. Я. вскрывал Ваши письма… Воспоминания бывшего тайного цензора МГБ // Источник. 1993. № 0. С. 46. выражают недоверие к союзникам об открытии ими второго фронта в Европе, а отдельные лица высказываются о невозможности завершения победы над врагом без эффективной помощи со стороны союзников» {674} 674 Сталинградская эпопея… С. 159. . Другими словами, если верить данной сводке, недоверие к союзникам уже нельзя охарактеризовать как «отдельные настроения»; в данный момент оно преобладало.