Александр Голубев - «Если мир обрушится на нашу Республику» - Советское общество и внешняя угроза в 1920-1940-е гг.

Не успели справиться с «чисткой» советских библиотек, особенно в связи с политическими процессами 30-х годов, когда пришлось перевести в спецхраны большую часть политической литературы, изданной в 20-е годы, как возникли новые проблемы.

В 1939–1940 гг. были присоединены Западная Украина и Белоруссия, Бессарабия, прибалтийские страны, а также часть финских территорий. И везде, как в публичных библиотеках, так и в частных домах, как подчеркивалось в письме в «Правду» из Выборга в январе 1941 г., «остались десятки и сотни книг на русском языке, изданных в Хельсинки, Риге, Берлине». При этом само собой разумелось, что «содержание этих книг — антисоветское… В кабинете директора ремесленного училища хранятся явно фашистские книги (на финском языке), которые давно следовало бы изъять» {148} 148 Цит. по: Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах. М., 1998. С. 226. .

В Литве за первое полугодие 1941 г. силами местного Главлита были просмотрены книжные фонды 71 библиотеки, 52 книжных магазинов, изъято около 27 тыс. книг, отобрано для пересмотра 30 тыс. {149} 149 LYA. F. 1771. Ар. 2. В. 383. L. 122.

Помимо географии, на цензуру по-прежнему действовала и политика. Сближение с гитлеровской Германией привело к тому, что в феврале 1940 г. в «Список книг, подлежащих изъятию из продажи и из библиотек» попали труды Н. Корнева «Третья империя в лицах» (М., 1937) и Э. Отвальта «Путь Гитлера к власти» (М., 1933). Причиной послужило то, что автор первой книги «очень остро говорит об изуверстве германского фашизма и непрочности той базы, на которой держится фашизм. В условиях настоящего времени описываемое содержание книги не соответствует нашей внешней политике», а во второй книге «имеется ряд мест, которые сейчас, после заключения СССР договора о дружбе с Германией, нежелательны… Плохо говорится о Гитлере (на многих страницах)» {150} 150 Блюм А.В. Цензура в СССР… С. 291. .

Вскоре, в связи с указаниями Главлита, были сданы в макулатуру как «устаревшие» многие книги и брошюры издания 1938–1939 гг. Это были книги антифашистского характера, в том числе принадлежавшие перу видных деятелей западных компартий, в том числе М. Тореза. Тогда же большое количество книг о фашизме было переведено в спецхран.

Впрочем, отношения советской цензуры с гитлеровской Германией были гораздо сложней, чем может иногда показаться. В январе 1941 г. литовский Главлит буквально искромсал несколько номеров местной газеты на немецком языке, «Дейтше Нахрихтен фюр Литауен», вычеркивая из них такие, в частности, пассажи: «Немец не желал войны. Ему эта война была навязана миром, ненавидевшим всей душой новую Германию, как предтечу и носителя новой идеи, нового, лучшего мирового порядка… Мы будем иметь европейско-африканские, российско-азиатские и американские пространства». Убирались упоминания о высоком уровне социального обеспечения в гитлеровской Германии. Наконец, передовая статья «Истинные пути национал-социалистического народа» была снята целиком «как проводящая агитацию за фашизм и расхваливающая Гитлера» {151} 151 LYA. F. 1771. Ар. 2. В. 383. L. 84–86. .

Буквально накануне войны очередь дошла и до букинистических магазинов. В первой половине 1941 г. сотрудники Мособлгорлита дважды проводили их проверку. «Результаты удручающие: масса книг на иностранных языках — без штампа. В “Лавке писателей” обнаружено 50 томов иностранных книг, причем 2 из них с антисоветским содержанием… через 3 месяца в той же лавке обнаружены не представлявшихся на контроль Мособлгорлита 400 экз. русской литературы и 100 иностранной, причем 4 из них подлежат изъятию» {152} 152 Блюм А.В. Цензура в СССР. С. 315. . Другими словами, «удручающими» оказалось не количество книг, «подлежащих изъятию», а количество книг вполне безобидных, но не просмотренных цензором.

Изъятие книг на вновь присоединенных территориях еще продолжалось, когда началась война и многие регионы оказались под нацистской оккупацией. В результате все пришлось повторять заново; так, только в освобожденной Литве республиканский Главлит в 1944–1945 гг. ударными темпами изъял практически всю литературу, изданную за годы оккупации (свыше 3,5 млн. экз.) и продолжал изъятие оставшихся книг и прочих изданий уже досоветского периода. В отчете особо подчеркивалось, что букинистические магазины проверялись трижды в неделю. Очевидно, опыт, полученный в предвоенной Москве, был учтен работниками литовской цензуры… {153} 153 См.: Tininis V. Komunistinio rezimo nusikaltimai Lietuvoje 1944–1953. Т. 3. Vilnius, 2003. P. 168–169.