Коллектив авторов - Польша и Россия в первой трети XIX века

Решением большинства судей (только двое голосовали против) обвинение в государственном преступлении было снято; Залуского и Солтыка оправдали полностью, остальные были осуждены на три месяца тюрьмы за участие в тайных союзах, а Кшижановский получил еще 3 года лишения свободы за недонесение о намерениях декабристов. Во время голосования судей и вынесения приговоров перед палацем Красиньских, где шли заседания суда, собралась толпа. В агентурном донесении говорилось о «разной» оценке «освобождения преступников» и о всеобщем нетерпеливом ожидании опубликования приговора в газетах. В качестве «ложных сведений» сообщалось о том, что студенты ждали у кармелитского монастыря на Лесной улице, когда выпустят графа Солтыка, шли затем за его каретой и на руках внесли в дом. Однако эти сведения представляются совсем не ложными, если учесть, что Солтык был парализован. К тому же имели место и другие факты восторженного отношения к решению суда не только в столице, но и в провинции, куда молва дошла позже. Так, в марте 1829 г. в Радоме был устроен бал в честь оправдания и освобождения Залуского и других подсудимых. В то же время общественность активно проявляла негодование по отношению к противникам оправдательного приговора, выступавшим за суровые кары. Объектом остракизма стал генерал В. Красиньский, он был вынужден не появляться на людях, на его счет распространялись ядовитые эпиграммы и карикатуры. Напротив, сенаторы, проголосовавшие за оправдание подсудимых, и особенно председатель суда, приобрели большую популярность. Ярким доказательством этого послужила реакция общественности на смерть П. Белиньского, случившуюся в марте 1829 г. По случаю его кончины были написаны и распространялись в университете стихи – обращение «К товарищам». Авторами называли студентов К. Данелевича или К.Гашиньского, известных в среде молодежи в качестве хороших поэтов; подозревали также, что к ним приложил руку Ю. У. Немцевич, который дал в газете объявление о смерти Белиньского, столь «двусмысленное», что агент полиции удивлялся, как его пропустила цензура. А. Чарторыский, выступая на панихиде, подчеркивал преданность Белиньского патриотическим идеалам и примерам из национальной истории, с одной стороны, а с другой – верность конституции и монарху; при этом он не преминул напомнить об обещаниях Александра I. Похороны Белиньского проходили при большом стечении народа; студенты ушли с лекций, договорившись, что если полиция не пустит их в костёл, они войдут насильно. Сыну генерала Красиньского, не пошедшему на похороны, объявили бойкот, он получил также вызов на дуэль. По сообщению агента, вся бахрома с гроба Белиньского была оборвана. Среди тех, кто взял на память бахрому, находились и русские гвардейцы – полковник Н. Н. Пущин и другие офицеры. Бахрому посылали в провинцию родным и друзьям, так, в частности, она оказалась среди патриотических реликвий отставного капитана Войцеховского, управляющего имением Домны в Сандомирском воеводстве 119.

Между тем постановление Сеймового суда не получило официального оглашения. Вопреки закону запрет на публикацию наложил великий князь Константин, взбешенный оправдательным приговором, вынесенным сенаторами. В письме Николаю I он назвал Сенат «нелепым и слабоумным» и утверждал, что якобы его решение не поддерживает большинство населения Королевства. Царь также был разгневан: по его распоряжению министр – государственный секретарь издал декрет, где выражалось удивление «несоответствием между рапортом следственного комитета и приговором Сеймового суда Королевства». Указывалось, что суд неправильно понял цель своего созыва и характер действий: он занялся «напрасными поисками такого рода доводов, каких почти невозможно получить в делах о политических преступлениях и которые ничего не дают для убеждения судьи по существу», а потому вынесенный приговор оказался не соответствующим достоинству суда. В декрете был сформулирован один из основных принципов, обязательных для польской юстиции: «Каждое, пусть даже отдаленное, намерение отделить Королевство от Российской империи и изменить обозначение конституционного отношения между этими двумя частями государства Его Императорско-Королевского Величества, ежели оно обнаружено у подданных Государя, тем самым нарушает его непреложные права». Подчеркивалось, что всякое действие, противоречащее этому принципу, не может быть терпимо и должно получить соответствующее наказание. Поскольку члены Сеймового суда, составлявшие его большинство, нарушили это правило, царь объявлял им о «справедливом порицании» и роспуске судебной коллегии. Некоторое время после процесса судей задерживали в Варшаве, а нескольких подсудимых тайно вывезли из столицы. Приговор суда опубликовали лишь спустя полгода, после того как А. Чарторыский, используя свои связи с заграницей, инспирировал появление в парижской печати публикаций на эту тему 120.