Сергей Былинин: Битва за Москву

Жуков, предельно рискуя, буквально оголял пассивные участки фронта, перебрасывал на прорывы стрелковые, танковые части и артиллерию, даже отдельные группы с гранатами ПТО и отделения противотанковых ружей. Ударом выдвинутой по распоряжению Ставки 1-й ударной армии совместно с 16-й и 20-й армиями Западного фронта немцы были отброшены от канала. В Красной Поляне войска 16-й Рокоссовского захватили 2 сверхтяжелых орудия так и не успевших ни разу выстрелить по Москве.

Сражение приблизилось к точке перелома. Казалось, вот-вот и до предела натянутая струна лопнет, фронт не выдержит, и немцы ворвутся в Москву. Встревоженный Сталин в одну из ночей позвонил Жукову:

— Вы уверены, что мы удержим Москву? Я спрашиваю это вас с болью в душе. Говорите честно, как коммунист.

Жуков, глядя на лежавшую, на столе карту твердо ответил:

— Москву, безусловно, удержим. Но нам нужно не менее двух армий и хотя бы двести танков.

Сталин удовлетворенно проговорил:

— Это неплохо, что у вас такая уверенность. Позвоните в генштаб и договоритесь, куда сосредоточить две резервные армии, которые вы просите. Они будут готовы к концу ноября, но танков пока дать не можем.

Немецкая 150-мм гаубица К-39, брошенная при отступлении под Тулой. Декабрь 1941 года.

К началу декабря волевое и настойчивое осуществление оперативно-тактического контрманевра Жуковым и командармами начало давать свои результаты. Фон Бок и его генералы заметались. Немецкие войска оказались на пределе своих возможностей. Еще 22 ноября Гальдер констатировал: «Войска совершенно измотаны и не способны к наступлению. Фон Бок сравнивает сложившуюся обстановку с обстановкой сражения на Марне 1918 года, указывая, что создалось такое положение, когда последний брошенный батальон может решить исход сражения».

Осознав невозможность пробиться «броней и колесами» на флангах, немецкие генералы решили 1 декабря прорваться в центре на участке севернее и южнее Наро-Фоминска. Но и тут на них обрушили контрудары 33-я Ефремова и 5-я Говорова армии. Потеряв в боях под Кубинкой, Акуловым и Бурцевым более 50 танков, немцы откатились назад. Это был последний порыв «Тайфуна».

Бывший начальник штаба 3-й танковой группы К. Вагнер впоследствии писал: «До 5.12 на всех участках фронта войска приостановили наступление самостоятельно, без приказа свыше…» Красная армия выиграла оборонительное сражение, немецкие ударные группировки были истощены и обескровлены. Только за 20 дней штурма (с 16 ноября по 5 декабря) немцы потеряли более 155 000 человек, 800 танков, 300 орудий и минометов и много другой техники.

Надежда немецких полководцев на сокрушающие фланговые танковые клинья не оправдалась. Решение советских полководцев, прежде всего Западного фронта, отразить штурм своими силами и сохранить резервы для решающего контрнаступления оказалось верным.

Провал операции «Тайфун» явился крупнейшим военно-политическим поражением Германии. «Теперь, — как писал начальник штаба 4-й армии Блюментрит, — даже в ставке Гитлера вдруг поняли, что война в России по сути дела только начинается…».

К началу контрнаступления обстановка на советско-германском фронте складывалась следующим образом.

На северном (Ленинградском) и южном (Ростовском) флангах уже наметился перелом, и с середины ноября до 5 декабря стратегическая инициатива постепенно перешла к советским вооруженным силам. Немцы, пытавшиеся в начале ноября ударом на Ростов открыть себе путь на Кавказ, к 29-му были отброшены назад далее исходных позиций, а 1-я танковая армия Клейста потерпела там серьезное поражение. Одновременно под Тихвином и Волховом ударная группировка 16-й немецкой армии, пытавшаяся соединиться с финскими войсками и окончательно заблокировать Ленинград, также потерпела тяжелое поражение под ударами наших войск.

Эти контрнаступления успешно выполнили двоякую задачу: разбили угрожавшие Ленинграду и Ростову группировки и не позволили немцам перебросить к Москве ни единой дивизии.

В третий раз в кампании 1941 года для обоих верховных главнокомандований и командований фронтов наступает момент принятия труднейших решений.

Германскому руководству не удалось достичь ни одной из целей плана «Барбаросса».

Транспортировка немецкой пушки, захваченной под Тулой. Декабрь 1941 года.