Олег Кен - Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Вскоре планы культурного обмена были расширены. 25 марта выставка в Варшаве была преобразована в экспозицию произведений художников и графиков Советской Украины (составлявших часть советской коллекции, привезенной из Венеции). Это позволяло польской стороне рассчитывать на устройство аналогичной польской выставки в столице УССР. По договоренности проф. Яроцкого с руководителями ВОКС обменная выставка польской живописи, скульптуры и графики должна была быть организована как в Москве (в октябре 1933 г.), так и в Харькове и Киеве (с 15 мая по 15 июня); затем проведение выставки на Украине было перенесено на осень 1933 г. [1294]Однако летом 1933 г. в советском руководстве обострились опасения относительно подрывной деятельности Польши на Советской Украине в связи с развернутой по указанию Москвы кампанией против «правонационалистического уклона» и его идейного вдохновителя – члена Политбюро КП(б)У, наркома просвещения УССР М. Скрыпника. Самоубийство Скрыпника 7 июля 1933 г. внесло новый трагический элемент в изменение положения на Украине. В июне-июле 1933 г. Кремль сигнализировал польским руководителям, что критерием оценки искренности польской политики в отношении СССР и Германии будет служить для него отношение Варшавы к мерам по консолидации Советской Украины [1295].

Пока же советские вожди (вероятно, с учетом пожеланий ЦК КП(б)У) решили приостановить планы культурного сотрудничества между УССР и Польшей. В конце июля руководство харьковского отделения ВОКС сообщило секретарю польской миссии С. Забелло о невозможности устроить выставку польского искусства из-за нехватки помещений [1296]. Вслед за этим в первой половине августа 1933 г. «инстанцией» были даны «директивы», из которых вытекал «отказ в организации польской выставки в Харькове» «в связи с событиями на Украине» [1297]. (Возможно, эти указания появились в итоге беседы Сталина с заведующим Отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) и руководящим сотрудником IV Управления Штаба РККА – бывшим военным атташе в Польше 4 августа 1933 г.) [1298]По согласованию с НКИД Бюро Правления ВОКС отменило свое прежнее решение об устройстве в Харькове экспозиции польского искусства [1299].

В первой половине сентября представитель СНК УССР М.П. Любченко и уполномоченный НКИД в Харькове С.И. Бродовский сообщили генеральному консулу Каршо-Седлевскому об окончательном отказе в устройстве польской выставки в Харькове и Киеве, как и прежде мотивируя его «нехваткой помещений». Польские дипломаты полагали, что за этим отказом «почти наверняка кроются опасения перед пропагандистским эффектом выставки и связанных с нею торжеств», на которых симпатия к Польше украинской интеллигенции могла бы проявиться «слишком ярко». Анализ поведения харьковских властей привел Каршо-Седлевского к убеждению, что в подавлении национального украинского духа они натолкнулись на большие трудности и потому, с одной стороны, стремятся предельно сократить общение представителей Польши с местной интеллигенцией и даже чиновниками, а с другой – намерены исключить любые мероприятия, ставящие под сомнение тезис о враждебном отношении Польши к Советской Украине. Поэтому планы посланника Ю. Лукасевича совершить поездку в Харьков и Киев в связи с предполагаемой выставкой не ослабляли, а, скорее, усиливали сопротивление проведению там выставки польского искусства [1300].

23 и 25 сентября состоялись «очень острые» беседы представителей польской миссии с членом Коллегии НКИД Стомоняковым, и руководителями 1 Западного отдела Березовым и Гайкисом, которым было указано на различное отношение правительств СССР и УССР к сотрудничеству с Польшей. Ю. Лукасевич потребовал, чтобы Союзное правительство разъяснило Харькову, «какой характер носит вся акция, связанная с выставкой, как сильно ее поддерживают самые высокие руководители Советского Союза». Стомоняков отложил ответ до вечера 27 сентября [1301], вероятно, надеясь, что к тому времени Политбюро либо разрешит устройство выставки польского искусства в УССР, либо примет иное решение. Вероятно, в связи с тем, что польскими дипломатами использовались аргументы о понесенных польской стороной расходах по организации двух («советской» и «украинской») выставок в Варшаве, возникла мысль о частичном удовлетворении претензий поляков путем устройства выставки в Ленинграде (для Ленинграда, как и Москвы, были установлены менее жесткие ограничения на контакты советской общественности с польскими дипломатами, нежели действовавшие в Тифлисе, Минске, Харькове и Киеве [1302]). 11 ноября Б.С. Стомоняков сообщил Ю. Лукасевичу, что «ему ничего не удалось сделать» по устройству выставки в Харькове, но выставку «можно было бы легко устроить в Ленинграде». Посланник выразил сомнение, что это предложение будет приемлемо для Варшавы; от этого варианта польская сторона отказалась [1303].