Дмитрий Федосов - Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

Время от времени кланы противились появлению в их краях англо-нормандской знати. В 1228 г. был взят и разрушен замок Эбертарф (южнее Лох-Несса) и убит его строитель Томас Мэйтленд. {258} 258 Chron. Bower, II, p. 57; APS, I, p. 110. Но в основном феодализация гэльских районов была мирной и неуклонной. Гэльские магнаты и вожди кланов утверждались короной в своих владениях, часто с расширением границ, и лишь иногда здесь удавалось закрепиться пришельцам (фламандец Фрескин в графстве Морей, Роберт де Мейнерс в графстве Этолл, Фрэйзеры, Гранты и др.). Со второй половины XIII в. бароны Аргайла и других западных областей неизменно присутствовали на королевских советах и парламентах. {259} 259 APS, I, p. 424; Rot. Scot., I, p. 32. Их связи с короной заметно окрепли при Роберте I. Благодаря его активной западной политике земли многих клановых вождей стали зависимыми от короны военными держаниями. Последствия не замедлили сказаться: гэлы поднялись на войну против Англии и участвовали в английских и ирландских походах Брюса.

Повинности, которые возлагались на крестьян западной Шотландии, в целом совпадали с теми, что были приняты на юго-востоке. В хартии 1240 г. лорда Аргайла Юэна МакДугала они названы как «cain, coneveth, feact, slagad et ich». {260} 260 Duncan А. А. М. & Brown A.L. «Argyll and the Isles in the Earlier Middle Ages» // PSAS, XC, 1956–57, p. 219. Кейн и конвет нам уже знакомы, feact и slagad означали военную обязанность членов клана, a ich (чаще cobach) — просто дань, вспоможение в пользу вождя. Рента и повинности, кроме военной, имели почти исключительно натуральный характер. Плата за вступление в наследство и за покровительство вождя (calpe) представляла собой «лучшую восьмую часть» скота. {261} 261 APS, II, pp. 214, 222; Skene W.F. Celtic Scotland, III, pp. 318–320, 368–369.

Шотландские гэлы больше полагались не на письменную, а на устную традицию, и нередко соглашения о союзе или о владении землей заключались словесно. На острове Айла, как полагают, это звучало так: «Я, МакДоналд, восседающий в Замке Доналд, дарую тебе право на твою землю отныне и назавтра и на все последующие дни, покуда у тебя достанет яств для великого МакДоналда Островов». {262} 262 Origines Parochiales Scotiae, I, Edin., 1854, p. 26.

Шотландская клановая система при всей ее прочности не была извечной и вездесущей. Она не распространялась на юго-восток страны, хотя, как было отмечено, знатные роды Лотиана позднее также получили название кланов. Несмотря на то что кланы начали складываться в VI–XI вв., говорить о клановой системе, на мой взгляд, можно лишь в феодальный период, когда она окончательно сформировалась на большей части Шотландии. В XII–XIV вв. эта система была клубком родовых и феодальных связей, которые укрепляли друг друга. По заключению У. Р. Кермака, «хотя теории землевладения, лежавшие в основе двух систем, столь различны, на практике гэльская плановость и феодализм были очень сходны». {263} 263 Kermack W. R. The Scottish Highlands: A Short History. Johnston & Bacon, 1967, p. 64.

Феодализация, проведенная на северо-западе под началом короны, как ни важна она была для упрочения единства страны, оказалась довольно поверхностной. Связи кланов с короной становились все теснее, но первенство по-прежнему принадлежало отношениям внутри клана и между отдельными кланами. В то время как общей тенденцией в Европе было ослабление и распад родовых связей еще в раннее Средневековье, в Шотландии происходило обратное: по крайней мере до XVI в. кланы множились и крепли на основе отношений покровительства и приемного родства. Это выражалось в так называемых «договорах преданности» (bonds of manrent), когда вожди или магнаты предлагали защиту мелким рыцарям или более скромному люду в обмен на их верную службу «против всех смертных, кроме одного лишь Короля Скоттов»; ранний пример такого письменного соглашения известен в клане Лэмонт в 1433 г., {264} 264 An Inventory of Lamont Papers (1231–1897). Edin., 1914, № 24. и вряд ли он был первым в условиях извечных межклановых распрей и набегов за добычей.

Многие шотландские города (бурги) стоят на месте древних поселений. Недавние, первые по счету, раскопки в Эдинбургском замке отодвинули дату основания столицы с V до I в. н.э. Но если время возникновения английского средневекового города — X–XI вв., {265} 265 Левицкий Я. А. Город и феодализм в Англии. М., 1987, с. 253. и «Книга Страшного Суда» перечисляет около восьмидесяти городов, {266} 266 Гутнова Е. В. Возникновение английского парламента, с. 47. ничего, что заслуживало бы такого названия, в Шотландии XI в. еще не было. Необходимый для возникновения и роста городов уровень социально-экономического развития был достигнут только в XII в., когда само понятие «бург» обрело историческую форму и правовое признание в первых королевских хартиях.