Эрих фон Фалькенгайн - Верховное командование 1914–1916 годов в его важнейших решениях

Позиционная война началась и на востоке, где она, как и маневренная война, носила иные, гораздо более мягкие, формы, чем на западе. Лишь на немногих участках и лишь временно война велась здесь с тем упорным ожесточением, которое ей на западе всегда так было свойственно. Климат, темперамент врага и его тактическая тяжеловесность ослабляли ее остроту.

Верховное командование хорошо сознавало все те невыгоды, которые приносил с собой переход к позиционной войне. Она была избрана как наименьшее из возможных зол.

Продвигаться вперед было нельзя ввиду недостатка сил и средств, отходить командование не хотело, ввиду того, что при том малом числе войск, которое занимало немецкие окопы, выгода от сокращения фронта и сбережение таким путем войск не соответствовали всем тем минусам, которые были очевидны. Выше уже говорилось о них. К этому надо прибавить, что в тылу армии тогда еще не существовало оборудованных позиций и помещений для войск. С наступлением зимы возможность их своевременного оборудования была сомнительна. Вытекающая отсюда необходимость уплотнения фронта, вероятно, поглотила бы все освободившиеся части. Во всяком случае, армия не получила бы того отдыха, в котором она нуждалась, чтобы вновь сколотить свои войсковые единицы, обучить и пополнить свой состав.

Итак, переход к позиционной войне произошел не по добровольному решению Генерального штаба, но под суровым давлением необходимости.

Однако очень скоро выяснилось, что такой способ ведения войны, если его применять попеременно с сильными, хорошо подготовленными ударами по отдельным частям противника, был единственный, с применением которого можно было рассчитывать на благоприятный исход войны, считаясь с тем положением Центральных держав, в которое они попали после событий на Марне и в Галиции. Только благодаря такому способу Германии и удалось сохранить за собою свои границы столь продолжительное время. Границы эти приходилось удерживать не потому, что верховное командование не решилось бы временно пожертвовать ими для пользы общего дела, а потому что утрата пограничной полосы очень скоро сделала бы невозможным дальнейшее ведение войны. Промышленный и хлебный районы на востоке имели то же значение, как и промышленные районы по обоим берегам Рейна. Ни Германия, ни ее союзники не могли отказаться как от тех, так и от других.

Только переход к позиционной войне давал возможность полного использования внутренних коммуникационных линий, а следовательно, и приобретения свободы действий, для нанесения достаточными силами удара по тому месту, где нужно было добиться решения.

Только планомерное применение позиционной войны делало осуществимым такое повышение провозоспособности железных дорог, которое равнялось в действительности увеличению числа резервов.

Только позиционная война дала время для использования в полной мере науки и техники для военных целей. Она дала твердый фундамент, на основании которого стойкое и хорошо подготовленное меньшинство продолжительное время могло держаться против во много раз превосходных сил.

Конечно, первым условием для успешного применения такого вида войны было превосходство собственной армии перед армией противника моральным содержанием. Что оно имелось налицо по отношению к русским, – было несомненно. После недолгого опыта можно было также утвердительно ответить на этот вопрос и по отношению к противникам на западе, которых приходилось ставить выше. Хотя германская армия в противоположность французской и не знала основательной подготовки мирного времени к позиционной войне, наша армия обучилась ей гораздо быстрее и лучше, чем какая-либо из вражеских. Вопреки всяким ожиданиям французы далеко не отличались в ней. Снова и вполне оправдалась старая история, что дисциплинированному солдату, всей душой отдающемуся своему делу и привычному к атаке, будет по плечу всякое положение на войне. Нигде не проявлены была столь сильно, как именно в позиционной войне, в соединении со строжайшей школой, замечательные военные качества немца.

Когда верховное командование в течение двух последних месяцев 1914 года решилось перейти к позиционной войне, вопрос о том, на каком участке фронта придется наносить следующий удар, не являлся спешным, так как тогда не имелось нужных для этой цели сил. Как на первые силы можно было рассчитывать на новую армию, состоящую из девяти пехотных дивизий. Ее формирование началось по приказу военного министра тотчас же по окончании формирований, позднее пущенных в дело под Лодзью и у Ипра, как только освободился потребный кадр обучающих и получилось достаточное количество снаряжения. Однако эти дивизии не могли быть готовы раньше начала февраля, если только не имелось в виду перебросить их на фронт преждевременно; но опыт [100]показал, что этого во что бы то ни стало надо было избегать с новыми формированиями. Поэтому приходилось смягчать жажду активных действий того или другого командующего и нетерпение союзного командования. Такая выдержка в полной мере оправдалась. Новые дивизии блестяще ответили на возлагаемые на них надежды в зимнем бою в Мазурских озерах. Причиной тому, что после этой короткой операции они надолго сделались непригодными к бою, были те повышенные требования, которые были поставлены им для достижения результата, притом при крайне неблагоприятных условиях погоды и плохих дорогах.