Много позже я познакомился с небольшой книжкой, опубликованной в 1938 году и ставшей впоследствии классическим трудом под названием «Анатомия революции». Ее автор, историк из Гарвардского университета. Крейн Бринтон существенно повлиял на мои познания в революционной теории. Он в противовес Ленину развил теорию о том, что все революции проходят через похожие стадии, подобно тому, как человеческий организм проходит через определенные стадии болезни. В Английской революции 1640‑х годов, Американской революции 1776 года, французской революции 1789 года и в России в 1917 году Бринтон выявил следующие общие черты:
РАСПАД СТАРОГО РЕЖИМА (пролог). Система управления приходит в расстройство, происходит рост налогов. Народ больше не верит в свое правительство; более того, само правительство теряет веру в себя. Интеллигенция утрачивает лояльность режиму и выражает преданность новой идеализированной системе. При этом состояние экономики, как правило, находится в пределах нормы, а то и на подъеме, однако это как раз и вызывает недовольство и зависть.
ПЕРВЫЙ ЭТАП РЕВОЛЮЦИИ. Образуются многочисленные комитеты и движения, ячейки и тайные общества, имеющие целью свержение старого режима. Население отказывается платить налоги. Возникает политический тупик, из которого нет выхода, поскольку противостояние зашло слишком далеко. И когда власть решается прибегнуть к силовому сценарию, этот шаг приводит к обратным результатам, так как силовые структуры отказываются подчиняться, а гнев населения возрастает. Первоначальный захват власти не составляет труда, так как старый режим почти сам отстранился от дел. Народ торжествует свою победу.
ПРИХОД К ВЛАСТИ ЭКСТРЕМИСТОВ. Экстремисты, которые не знают жалости, лучше организованы, чем умеренные силы и которые точно знают, чего они хотят, вытесняют умеренных и доводят революцию до безумного апогея. Ниспровергается все старое. От населения требуется следовать канонам нового, идеалистического общества, которое пытаются создать экстремисты. Тех, кто с этим не согласен уничтожают в разгуле террора. Беспощадно казнят даже революционных соратников, которые якобы свернули с революционного пути: «революция пожирает своих детей». Налицо все симптомы того, что общество близко к безумию, которое Бринтон сравнил с лихорадкой во время болезни.
«ТЕРМИДОР», КОНЕЦ РАЗГУЛА ТЕРРОРА. В конце концов, общество уже не в силах терпеть дальнейший разгул напряженности. Население приходит к мысли о том, что неплохо было бы и успокоиться, снова наладить экономику и обрести достаточный уровень личной безопасности и благоденствия. Людям надоела революция. Даже экстремисты от нее устали. Затем наступает «термидор» — так назывался месяц во французском революционном календаре, когда лидер экстремистов Робеспьер, сам был гильотирован — этот период Бринтон сравнивает с выздоровлением от лихорадки. Зачастую какой–нибудь диктатор, который, в конечном счете, мало, чем отличается от тиранов прежнего режима, берется за восстановление порядка, и большинство населения ничего не имеет против.
ПОСТРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД (эпилог). Самая проблема революций, по мнению Бринтона, заключается не в том, что они чересчур меняют положение вещей, а в том, что в конечном итоге они практически ничего не меняют. Революции демонстрируют постоянную тенденцию в свержении одной формы тирании лишь для того, чтобы заменить ее другой. Не прошло десяти лет после свержения французских королей, как на их место пришел Наполеон, который провозгласил себя императором и установил в стране столь последовательный полицейский режим, о котором королям не приходилось даже мечтать. На смену ограниченного деспотизма русских царей пришел абсолютный режим Сталина. Таких широких политических свобод и такого быстрого экономического роста, какой отмечался на рубеже ХІХ — ХХ веков при неэффективной царской системе, России не суждено было испытать во всю эпоху социализма. Фидель Кастро сверг прогнивший режим Батисты и экономический рост на Кубе резко пошел на убыль.
Что же дают революции? Здесь опять будет уместно обратиться к Симону Боливару, который заявил от отчаяния: «Тот, кто вершит революцию, вспахивает океан». Иными словами, революции, как правило, не достигают поставленных целей.
Читатель, вполне резонно, может задаться вопросом: «Если множество революций не достигли желаемого подъема в обществе, а, напротив, как считал, например Ив. Ильин, отбрасывают общество назад в варварство, разрывая преемственность поколений, то не следует ли из этого, что правильнее было бы отказаться от революции, как средства общественного преобразования»? Ведь мы имеем живой пример ревизии результатов самой грандиозной революции в истории человечества — Великой октябрьской социалистической революции в России. Революции, которой были отданы здоровье, силы и сама жизнь десятков миллионов людей. Революции, которая в сознании сотен миллионов людей на планете воспринималась как святыня, которой следует поклоняться и воспринимать как образец для подражания. Революции, которая считалась самым значительным событием ХХ века. Сегодня Октябрьская революция в лучшем случае квалифицируется как национальная трагедия, а в худшем, является предметом насмешек, злопыхательства и откровенных издевательств.
Читать дальше