Андрей Снесарев - Письма с фронта. 1914–1917

Сейчас получил от генерала Павлова и моих сослуживцев поздравление по поводу награждения меня Георгиевским оружием… папа объяснит тебе, что это значит. Говорят, что по теперешним временам его труднее получить, чем Георгия… Ну, да это пустяки. Ты можешь себе представить, как я сегодня счастлив. Хотя я был уверен, как и все, которые меня знают, что Оружие не должно было меня миновать, но о чем страстно думаешь, об том больше нервничаешь. И вот сегодня меня поздравили. Погода сейчас божественная: тихо, ясно и солнечно, тепло, как летом. Я вышел на двор и ходил взад-вперед; на горах и склонах копошили[сь] роты моего полка, занимающиеся упражнениями, а я ходил тихо и думал о тебе, моя золотая детка. Как ты будешь довольна! Сколько раз ты задавала себе вопрос, почему не награждают твоего мужа, который и был ранен, под которым были ранены две лошади, а на голове прострелена шапка (пишу теперь, потому что мне сказали, что ты все знаешь), и вот ты теперь можешь успокоиться… твой муж не забыт: за Богом молитва, за Царем служба не пропадет… Ты не можешь себе представить, как довольны мои офицеры…

Они уже слышали про меня и тоже, как ты, были пикированы… Кончаю, сейчас уезжает посыльный… Ближе прижмись, моя цыпка, к своему супругу, о котором можешь теперь и официально заявить, что он человек мужественный… Давай наших малых. Я вас всех несчетно буду целовать, обнимать и благословлю.

Целуй папу с мамой и порадуйся с ними за меня.

Дорогая моя Женюрка!

Вчера появился Осип, и я говорил с ним целый вечер, а на ваши карточки смотрю через каждые две минуты… показал их всем офицерам…Мне показалось, что ты высматриваешь не совсем ладно: бледная, усталая, почти больная. Я пробовал выпытать у Осипа, ничего не получил; уговаривал Сидоренко добиться у него, не болела ли ты, как сейчас себя чувствуешь… выходит, как будто все хорошо. Как я мог понять, у тебя два пункта, которые тебя волнуют: 1) что твой супруг ничего не получает и 2) что я принял полк и вступил в новую среду и обстановку. Но первое, я уже тебе писал: я получил Владим[ира] 3 ст[епени] с мечами и Георг[иевское] Оружие и, кроме того, представлен в генералы и к двум генеральским наградам (Станислав 1 и Анна 1)… Начальник дивизии, узнав о моих наградах, смеясь, сказал, что меня придется представлять скоро в фельдмаршалы. Что касается до полка, что же, моя золотая, мне все мыкаться в штабной роли, на помочах; пора и самостоятельно поработать, что я теперь и делаю. А люди? Они везде одинаковы, и люди «новые» скоро становятся «старыми». Встречен я здесь прекрасно; еще недавно из штаба корпуса был в дивизию нагоняй за то, что они медлят с представлением об утверждении меня в должности командира; последние в свою очередь извиняются предо мною, так как думали, что это от них не требуется…

Всё, моя бледная рыбка, сводится к тебе (между прочим, до сих пор я еще ни одной твоей телеграммы не получил… лучше ты их и не посылай), тебе надо поправляться, а для сего: 1) гнать всех гостей, как только стукнет 11 час[ов], и ложиться спать; 2) утром Ейку к себе не допускать раньше 8 часов, продолжая сон; 3) меньше ходить по разным закупкам, справкам, пособиям и т. п.; 4) сидеть в кресле, читать книжку, а заболят глазки (которые сейчас целую) – мечтать о муже, продолжая сидеть в кресле; 5) есть чаще и сытнее, выбирая для сего здоровую и питательную пищу и 6) часа два гулять на воздухе тихой, еле передвигающейся походкой. Тебе это письмо передаст Горнштейн и другое, написанное мною раньше. Твои посылки взбудоражили нас всех; там есть трогательные письма от девочек «солдатикам»… Я поручил раздачу офицеру, и он все ко мне с вопросами: «как раздать, по какой идее, надо, чтобы присутствовал денщик, иначе что-либо будет не так, как хотела Ваша супруга…» В роты так и написано, что пришли подарки от командирши… Но все это, моя цыпка, не должно давать тебе никакого права с получением сего вновь начинать свою беготню по Петрограду, утомляя себя и делая себя еще более бледною…

Осипа через несколько времени думаю вновь послать к вам; он здесь мне не особенно нужен, а вам он более пригодится. В редакции я напишу, но не сейчас: надо немножко подумать, чтобы это вышло ловчее, а у меня сейчас времени совсем нет. Выпало свободное время, и я хочу пройти с прибывшими в полк несколько упражнений стрельбы. Моя теперешняя работа диаметрально противоположна прежней; я чувствую каждый день, что мне Государем вручены четыре т[ысячи] душ, драгоценных и великих, душ русских , и что я должен их уберечь в сложной обстановке войны… более этого, мне дана власть жертвовать этими душами, когда надо выполнить ту или иную боевую задачу, и нет тяжелее для меня греха, если я при этом что-либо упущу, забуду или отнесусь к делу недостаточно вдумчиво…