Дмитрий Волкогонов - Ленин (Глава 4)

В 2 часа (ночи) я перевел конвой в нижнее помещение.

379

Велел расположиться в известном порядке. Сам - один - повел вниз семью. Николай нес Алексея на руках. Остальные, кто с подушкой в руках, кто с другими вещами, мы спустились в подвальное помещение... Александра Федоровна села, Алексей тоже. Я предложил всем встать. Все встали, заняв всю стену и одну из боковых стен. Комната была маленькая. Я объявил, что Исполнительный комитет Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов Урала постановил их расстрелять. Николай повернулся и спросил. Я повторил и скомандовал: "Стрелять!".

Первым выстрелил я и наповал убил Николая. Пальба длилась очень долго... Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда мне удалось остановить эту стрельбу, я увидел, что многие еще живы. Например, доктор Боткин лежал, опершись локтем правой руки, как бы в позе отдыхающего. Револьверным выстрелом с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга тоже были живы. Жива была еще и Демидова. Тов.Ермаков хотел окончить дело штыком. Но, однако, это не удалось. Причина выяснилась позднее (на дочерях были бриллиантовые панцири вроде лифчиков). Я вынужден (заметьте, "вынужден"! - Д.В.) был по очереди расстреливать каждого. К величайшему сожалению, на вещи обратили внимание красноармейцы, которые решили их присвоить..."109

Трудно что-нибудь добавить к этому жуткому рассказу. Но мы скажем лишь то, что говорили сами участники убийства. Вот что добавляет Г.П.Никулин (зам. Юровского) в своем рассказе:

"...Перед расстрелом Юровский, значит, произнес такую фразу: "Ваши друзья наступают на Екатеринбург, и поэтому вы приговорены к смерти". До них даже не дошло, понимаете, в чем дело, потому что Николай произнес только: "А!" А в это время залп - один, второй, третий... Кое-кто был... не совсем окончательно убит. Ну, потом, значит, пришлось кое-кого дострелить... ...Анастасия и эта... закрылась, вот, подушкой - Давыдова... пришлось подушку, значит, сдернуть и пристрелить ее. Да... А мальчик был тут же сразу... Ну, правда, он долго ворочался, во всяком случае, с ним, с мальчиком, было покончено... ...Я, например, считаю, что с

380

нашей стороны была проявлена гуманность... я считал, что если я попаду в плен к белым и со мной поступят таким образом, то я буду только счастлив... ...Я не думаю, чтобы все-таки Урал сам, понимаете, принял на себя такую ответственность расстрела без санкции или хотя бы без молчаливого согласия Ленина, Свердлова или кого-нибудь из руководителей..."110

А вот что можно добавить из воспоминания екатеринбургского большевистского руководи-теля участника расстрела И.И.Радзинского:

"...Я знаю, все подробности знаю. Стрельба беспорядочная шла. Вот Михаил Александрович Медведев, я знаю, мишенью избрал Николая. Так что он все в Николая стрелял.

...Ну, приводится приговор в исполнение, на это событие смотрели как на обычное... потом, конечно, начинаешь осознавать историческое значение... (Заметьте: "событие обычное". К убийствам, расстрелам быстро привыкли. Они стали нормой новой жизни. Ведь эти же участники трагедии незадолго до расправы с семьей царя без всякого суда расстреляли князя Долгорукова, генерала Татищева, графиню Гендрикову, Шнейдер, сопровождавших Романовых.)

...Вообще говоря, очень неорганизованно это было. Вот, например, Алексей 11 пуль проглотил, пока наконец умер. Очень живучий парнишка...

...Митинг после организовали. Обывательщина пришла... Голощекин, когда выступал на митинге, вдруг сказал "от Николая до малого", чего он не должен был, конечно, говорить. Но публика, видимо, не поняла... На заводах известие было принято с подъемом. В частях Красной Армии вызвало большущий революционный подъем"112.

А вот что возьмем дополнительно из воспоминаний М.А.Медведева (Кудрина), написавшего на первом листе: "Для истории. Не для печати. Член КПСС с 1911 года".

"...Романовы совершенно спокойны - никаких подозрений... Стремительно входит Юровский и становится рядом со мной. Царь вопросительно смотрит на него... Царица перекрестилась. Юровский на полшага выходит вперед и обращается к царю:

- Николай Александрович! Попытки Ваших единомышленников спасти Вас не увенчались успехом. И вот в тяже

381

лую годину для нашей Советской республики... на нас возложена миссия покончить с Домом Романовых!

Женские крики: "Боже мой! Ах! Ох!"

Николай бормочет: "Господи, Боже мой! Господи, Боже мой! Что же это такое?!"

- А вот что такое! - говорит Юровский, вынимая из кобуры маузер.