Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Пятаков родился в 1890 году в Черкасском уезде Киевской губернии в семье управляющего Марьинским сахарным заводом, то есть в детстве и отрочестве лишений и нужды не знал, а вот баловать – баловали.

В пятнадцать лет увлёкся революцией, но – как анархист. Потом – экономический факультет Петербургского университета, откуда его в 1910 году исключают, и Пятаков уходит в профессиональные революционеры уже как большевик. Он арестовывается, ссылается, в октябре 1914 года бежит из ссылки в Швейцарию к Ленину, сотрудничает с ним, конфликтует с ним, и этот сюжет читателю известен.

После Февральской революции Пятаков возвращается в Россию, становится председателем Киевского комитета партии, но…

Но уже в апреле 1917 года выступает против «апрельских тезисов» Ленина, то есть – против идеи пролетарской революции. После Октября Пятаков вместе с Бухариным возглавляет «левых коммунистов» и выступает против Ленина и Брестского мира с позиций «революционной войны».

Колебания, неустойчивость, а в итоге…

Что ж, Ленин был прозорлив. Зная Пятакова прекрасно ещё со времён совместной работы и жизни в эмиграции, он совершенно справедливо сомневался, что на Пятакова можно положиться в серьёзном политическом вопросе.

Ленин это предполагал.

Сталину пришлось со временем в этом убедиться.

1923 год начался для прикованного к постели Ленина с диктовок его так называемых «последних писем и статей». Однако и «грузинское дело» волновало Владимира Ильича чрезвычайно, и дневник его дежурных секретарей то и дело фиксирует его постоянное внимание к этому «делу». Оплеухе, которую дал Серго в сердцах негодяю Кобахидзе, Ленин даже название особое придумал – «биомеханика» (ПСС, т. 45, примеч. 288 на с. 606).

30 января 1923 года дежурный секретарь Лидия Фотиева записала:

« 24 января Владимир Ильич вызвал Фотиеву и дал поручение запросить у Дзержинского или Сталина материалы комиссии по грузинскому вопросу и детально их изучить… Он сказал: „Накануне моей болезни Дзержинский говорил мне о работе комиссии и об ‘инциденте’, и это на меня очень тяжело повлияло“ …»

Да, повлияло.

Ещё и как!..

Можно ли, однако, винить Дзержинского в том, что он осведомил больного Ленина об оплеухе? Пожалуй что, и нет. Не сделал бы этого Дзержинский, сделали бы другие – нашлись бы информаторы. В результате Ленин всё равно разволновался бы, а при этом перестал бы доверять Дзержинскому.

Нет, добивали здоровье Ленина, и вполне сознательно, Троцкий, Каменев, Бухарин, Зиновьев, возможно и Рыков…

3-го февраля 1923 года Ленин опять возвращается к «грузинской комиссии»…

И 5-го февраля…

И 7-го…

И 14-го…

Ту настойчивость, с которой Ленин раз за разом возвращался мыслью к этому дутому «вопросу», иначе как болезненной не назовёшь! Но ведь Ленин и был тогда болен. Он ещё сохранял ясность мысли, однако эмоции, судя по «тревогам» Ленина, оказывались уже спутанными.

А вот то, с какой настойчивостью хрущёвцы в 1956 году начали раздувать якобы конфликт Ленина со Сталиным в начале марта 1923 года, не назовёшь иначе как преступлением против исторической истины. Речь – о якобы грубости Сталина по отношению к Крупской…

Дело это вытащили на свет божий хрущёвцы – вначале именно хрущёвцы, а не сам Хрущёв, потому что не Хрущёв же рылся в архивах [или (sic!) фальсифицировал их!].

Вначале Шепилов с Поспеловым (а, может, и кто-то безымянный) включили в материалы пресловутого доклада о «культе личности», а 25 февраля 1956 года Хрущёв зачитал два «сенсационных» текста: письмо Крупской Каменеву от 21 декабря 1922 года, где Крупская жалуется на Сталина, и раздражённое письмо Ленина Сталину от 5 марта 1923 года.

Известный марксист, профессор Косолапов пишет, что Хрущёв этим представил партии Сталина как человека, «чуть ли не проклятого Лениным» [1342].

Из сообщения Хрущёва следовало, что Сталин якобы накричал на Крупскую за то, что она нарушает решение пленума ЦК о соблюдении режима, установленного врачами для Ленина, а Крупская якобы обиделась, пожаловалась Каменеву и Ленину, и Ленин якобы вскипел.

Собственно, издёрганный болезнью Ленин, может быть, и вскипел, но «накаляла» его явно не Крупская! Беспокоить тяжело заболевшего Ленина подобными вещами мог лишь враг Ленина, а Крупская мужа любила.

Кто же тогда провоцировал Ленина?

И когда?

Как ни странно, ответ на этот вопрос отыскивается, пожалуй, в письме Ленина Сталину от 5 марта 1923 года, хотя нельзя быть уверенным, что это письмо во всех его частях писал (точнее – диктовал) сам Ленин. К слову, вообще не факт, что он его диктовал!