Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

После того, как бывшие советские профессиональные историки почти поголовно стали «антисоветскими», мятеж в Кронштадте стали подавать как народное восстание. Однако организаторы мятежа всего лишь подло использовали недовольство «середняка», порожденного как массовый слой, кстати, Советской властью…

Середняк был недоволен продразвёрсткой – уже, вообще-то, отменяемой… Но середняк не забыл, что землю ему дала Советская власть… Поэтому даже антисоветский мятеж не мог начаться иначе, как под формально советским лозунгом. А это программировало его конечный крах.

«Кукловоды» же мятежа находились в Европе и за океаном. И это было понятно, в том числе, и потому, что западная пресса сразу же дружно подняла всесветные шум и гам… На Х съезде Ленин приводил настолько поразительные слухи, распространяемые на Западе о ситуации в России, что я не могу отказать читателю в праве хотя бы частично познакомиться с ними:

«С начала марта, – говорил Ленин в речи при закрытии съезда 16 марта , – ежедневно вся западноевропейская пресса публикует целые потоки фантастических известий о восстаниях в России, о победе контрреволюции, о бегстве Ленина и Троцкого в Крым, о белом флаге на Кремле, о потоках крови на улицах Петрограда и Москвы, о баррикадах там же, о густых толпах рабочих, спускающихся с холмов на Москву для свержения Советской власти, о переходе Будённого на сторону бунтовщиков, о победе контрреволюции в целом ряде русских городов…

Восстание в Одессе… Семёнов во главе 25 тысяч казаков двигается по Сибири… Антибольшевистское восстание охватило Волынь… Саратов превратился в самостоятельную антибольшевистскую республику…» и т. д. [1195]

Ленин говорил святую правду, при этом рыло антисоветской провокации выглядывало из ситуации даже более явственно, чем о том сказал Ленин. За две недели до мятежа о нём уже было подробно рассказано в парижских газетах «Эко де Пари» и «Ле Матэн», в газете эмигранта Владимира Бурцева «Общее дело».

Заголовки статей были следующими: «Восстание Балтийского флота против Советского правительства», «Москва принимает меры против кронштадтских повстанцев», «Отголоски кронштадтского восстания в Петрограде»…

За две недели до событий! [1196]

Вся эта – полностью согласованная и хорошо поставленная – пропагандистская кампания клеветы прямо указывала на заказчиков кронштадтского мятежа, а методы – на эсеров как на исполнителей. Недаром задолго до событий в Ревеле (Таллине) обосновался Савинков. Но показательным было то, что, поднимая антисоветский мятеж в 1921 году, его организаторы имели шансы на активность масс хотя бы в первой фазе мятежа, только выдвинув лозунг власти Советов!

С одной лишь поправочкой: «без коммунистов»…

Ленин после Х съезда партии, выступая 27 марта 1921 года на Всероссийском съезде транспортных рабочих, обратил внимание делегатов на это «тонкое» обстоятельство и подчеркнул, что даже Милюков в Париже приветствовал стремление «создать Советскую власть без большевиков», потому что Милюков знает, что «уклон может быть либо в сторону пролетарской диктатуры, либо в сторону капиталистов» [1197].

Кронштадтский мятеж был прямо связан и со вторым крупнейшим антикоммунистическим выступлением против Советской власти – «антоновщиной», крестьянским восстанием в Тамбовской губернии.

Начавшийся на Тамбовщине 15 августа 1920 года эсеро-кулацкий мятеж был назван «антоновщиной» по имени одного из руководителей мятежа Александра Антонова (1888–1922), эсера с 1906 года, в 1920 году начальника уездной милиции города Кирсанова. Эсеровский почерк мятежа проявился во всём, но это было неудивительным – эсеры на Тамбовщине ещё до революции пользовались в среде зажиточных крестьян большим влиянием.

Антоновский мятеж ренегаты от истории тоже подают сегодня как «народное возмущение». Однако, как и на киевском Майдане-2014, негодяи лишь прикрывались народом, воспользовавшись политической наивностью народной массы.

Вот ряд цифр – они как-то надёжнее характеризуют ситуацию, чем побасёнки… После Октября 1917 года крестьяне Тамбовской губернии получили в безвозмездное пользование два миллиона десятин конфискованных помещичьих, церковных и иных земель. Тем не менее, экономическое положение крестьян ухудшалось – на территории Тамбовщины развернулись военные действия и это разоряло тамбовскую деревню, не позволяя подняться даже середнякам.