Тимофей Грановский - Лекции по истории позднего средневековья

В 1510 г. он по поручению ордена посетил Италию и оставил подробный рассказ об этом. Приближаясь к Риму, он был охвачен каким–то благоговейным чувством; еще вдали упал на колени и горячо молился, но в Риме он разочаровался: он увидал вблизи поведение папы и духовенства. У них все продажное, писал он оттуда; самый воинственный характер Юлия II не мог возбудить в Лютере сочувствия, проникнутого религиозным чувством. Возвратившись из Рима, он в продолжение 6 лет действовал на том же поприще. В 1517 г. он выступил на сцену уже не в одном городе Виттенберге, но в Германии и целой Европе. Еще с XIII столетия папы начали продавать отпущение грехов. Это было делаемо следующим образом: церковь принимала, что святые и мученики совершили такое число благих дел и святых подвигов, что сумма их превосходит нужное для них искупление, что остается resartus sanctorum. Из этого сокровища, которое постоянно увеличивается новыми подвигами святых, папа может уделить каждому участок. Уже Иннокентий III утвердил этот догмат. Сначала требовалось от получавшего отпущения внутреннее покаяние; мало–помалу в XV столетии, при Александре VI, который торговал отпущениями без зазрения совести, эта торговля приняла внешний постыдный характер. Тогда отпущения разделены были на 10 разрядов. Не должно думать, что эти разряды соразмерялись степенью раскаяния и душевной потребности. Они измерялись суммами, которые давались за отпущения. Еще Юлий II начал в Риме много великолепных построек, на которые не хватало папских доходов. Он прибегал к средствам продажи индульгенций для целой Европы. При Льве X, государе образованном, изящном, великолепном, расходы увеличились, доходы папские были незначительны. Не раз жаловался народ на этот сбор податей, но подати не доходили до папы и оставались в руках сборщиков; в начале XVI столетия папа получал не более 300 тысяч талеров. Во всяком случае, мы знаем, что доходы папы не соответствовали огромным сборам в его пользу.

Лев вверил продажу индульгенций в Германии курфирсту Альбрехту, епископу Майнцскому. Он должен был получить известный процент дохода. В Нюрнберге была знаменитая фамилия Фуггеров, банкиров — купцов того времени, вроде Ротшильдов; они предложили у курфирста взять на откуп индульгенции. В Северной Германии продажа индульгенций вверена была комиссару Альбрехта, монаху Доминиканского ордена Тецелю. Дело было само по себе нехорошо, еще хуже сделалось от лица Тецеля, грубого, невежественного человека, которого поведение показывает, что Epistolae obscurorum [virorum], несмотря на свой сатирический характер, иногда не достигали до действительности.

Тецель начал везде славить товар свой, обещая отпущение не только в прошедшем, но и в будущем, потом на 200 тысяч лет вперед; он исчислял самые скверные грехи, сквернящие народное воображение, говоря, что и их можно отпустить. Действительно, несмотря на распространение общего неудовольствия, поселяне Северной Германии спешили запастись этими отпущениями. Иногда это не обходилось без неприятностей для Тецеля. В Дрездене, где торговал он с особенным успехом, к нему явился дворянин, потребовал от него отпущения только на З дня вперед и, получив, жестоким образом избил Тецеля. Замечательно, что с этим явлением совпадает закрытие Латеранского собора, который в 1511 г. был созван папою Юлием II в Риме против собора Людвига XII в Пизе и продолжался 6 лет. Этот Латеранский собор не совершил ничего великого, но замечателен его предмет и положение. Между тем как папа производил такую постыдную торговлю, собор утверждал приговором бессмертие души; до такой степени поколебались самые глубокие основания христианского учения.

В Виттенберге Тецель встретил нежданного противника. Лютер обратился к нему сначала с вежливым письмом, просил не смущать жителей Виттенберга, говоря, что его прихожане отличались прежде доброй нравственностью, но теперь реже посещают церковь, что в городе заметен упадок нравственности. Тецель ответил грубым отказом. В тех объявлениях, которые распускал Тецель, встречалась следующая фраза: деньги ваши не успеют опуститься на дно кошелька, души ваши будут уже на небе. Тогда Лютер решился на явное сопротивление; он прибил к дверям одного из храмов виттенбергских 95 тезисов по схоластическому обычаю, где говорил, что папа не имеет права делать таких отпущений, что он не может освобождать от вечных мук и одна только благодать очищает. Он требовал от Тецеля публичного прения, но Тецель был слишком осторожен, отправился во Франкфурт–на–Одере и оттуда прислал возражение, написанное не им, но Конрадом Вимпина, профессором теологии во Франкфурте, — грубое, невежливое, требовавшее казни еретика Лютера.