Тимофей Грановский - Лекции по истории позднего средневековья

В 1520 г. Лютер издал два сочинения, имевшие большое влияние на общее мнение: An den chriatlichen Adel deutscher Nation; Von der Babyl [onischen] Gefangenschaft der christlichen Freiheit. Они обращены были прямо не только против злоупотреблений, но и основных начал католицизма. Направление власти пап Лютер подвергает здесь строгой критике; он требует, чтобы светская власть папы была отнята у него, требует подчинения церкви государству. Вообще в том, что не касается догматов, чтобы епископы не давали более присяги папе. Для Германии требует он независимого престола. Сверх того, касается некоторых догматических вопросов, между прочим, причастия. Новое учение распространилось быстро, доказательства в статистических фактах, взятых из книг торговых. Известно, что еще 60 лет до того было книгопечатание, но число выходивших книг было еще незначительно; большей частью выходили книги филологического содержания, некоторые народные книги, некоторые пьесы сатирического содержания, число их было весьма ограничено. В 1517 г. число выходивших Книг стало значительнее, в 20‑м году число книг в десять раз превосходило число вышедших с 16‑го года по 20‑й за четыре года. Большая часть их носит характер полемический, и здесь числительно можно определить, на чьей стороне перевес. Книг против католицизма выходило вдвое и втрое больше. Самые сильные умы в Германии стали на стороне Лютера. Рейхлин при всей осторожности показал ему сочувствие. Эразм сначала был также на его стороне, впоследствии отказался. Еще решительнее ринулся в эту борьбу Ульрих von Gutten, несмотря на глубокую, трагически сознательную опасность, с какой он вступил на это поприще. Он был в цветущих летах, на высшей ступени славы, он говорил о своем намерении вступить в брак, жизнь его впереди лежала в прекрасном виде. Начало Реформации заставило его от всего отказаться. Он отказался от женитьбы и от своей доли наследства, передав его братьям, дабы не вовлекать родных, как говорил он, в ту опасность, в которую сам вдавался: труднее всего было мне отказаться от слез матери, но я не мог отказаться от предстоящего дела. Гуттен дал этому движению более национальный, нежели религиозный, характер; что у Лютера выходило из глубокой потребности религиозной, то у Гуттена и других было делом реакции патриотизма против Италии. Гуттен пишет только по–немецки, издает целый ряд брошюр, разговоров, из которых некоторые отмечены великим талантом. В это время он издал старого биографа Генриха IV со своими примечаниями, показывая, что Германия издавна была враждебна папе, что пора ей высвободиться. Следовательно, здесь соединилось несколько движений разом — религиозное, научное (гуманистическое), наконец, движение чисто национальное.

Но положение Лютера стало также затруднительно; доселе его прикрывал Фридрих Мудрый. Император Максимилиан не покровительствовал ему, однако не вредил ему; новый император еще не вмешивался (в дела Германии); в 1521 г. Карл V созвал имперский сейм в Борисе для разбора различных дел империи, между прочим и Лютерова. Еще пред этим между императором и папой заключен был тесный союз; император просил у папы для Испании подтверждения инквизиции (которая преследовала чисто политические цели). Папа долго отказывал, но наконец позволил ей действовать со всевозможной строгостью. Это было роковым предвещанием для Лютера. В самом деле, в 21 году он получил приказание явиться в Вормс. Друзья советовали ему скрыться, напоминая Гуса. «Гуса сожгли, но правда его уцелела», — говорил в ответ Лютер. Мы имеем весьма любопытное современное описание Вормского сейма, составленное резидентом Венецианской республики. Он описывает императора еще юношей, белокурым, бледным, с грустным выражением на лице, ему никто тогда не приписывал самостоятельной воли, и все считали его орудием окружавших его людей.

16 апреля 21 г. явился Лютер. Он произвел неблагоприятное впечатление; итальянцы были поражены грубыми формами Лютера и робостью, которая им овладела. Войдя в залу, Лютер оробел, не нашелся, что сказать, не оправдал ожиданий и просил отсрочки. В этот же вечер венецианский резидент описал впечатления собора. Но было чего робеть, дело шло о жизни и смерти. Старый воин Георг Фрундсберг (Frundsberg), начальник ландскнехтов, ударил его при входе по плечу, сказавши: «Монах, монах, ты смелое дело задумал». На другой день он был смелее, выразил свои сомнения, не мог отказаться, буде их не отвергнут на основании текстов Святого писания, а не авторитета папы. «Если меня опровергнут свидетельством Св. писания или ясными доказательствами (ибо я не верю ни в папу, ни в соборы, так явно, что они ошибались и противоречили один другому), то я не могу и не хочу ничего возражать, ибо небезопасно и безрассудно действовать против совести. На этом стою я и не могу поступать иначе. Да поможет мне бог! Аминь…» — были слова Лютера. Все усилия заставить его отказаться от его мнений были бесполезны. Были голоса, чтобы его тотчас арестовать, но ему позволено было возвратиться в Виттенберг, но над ним произнесена имперская опала; и точно, по его выходе над ним и окружающими его произнесена имперская опала (и над всяким, кто даст ему убежище и покровительство).