Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Итак, когда я зашел домой к Орджоникидзе, в его небольшом кабинете неожиданно встретил Сталина. На нем был костюм полувоенного покроя, мягкие кавказские сапоги, в руке неизменная трубка. Рядом с Серго он выглядел даже ниже среднего роста, хотя прежде, издали, казался мне высоким. Таким же неожиданным было и его рукопожатие. Я полагал, что у властного, решительного человека и рука должна быть твердой. Она же оказалась мягкой и небольшой.

Разговаривая или слушая, Сталин всматривался в собеседника. Позднее, уже после нескольких встреч, у меня сложилось впечатление, что Сталин с определенным недоверием относится к новым, незнакомым людям, много раз проверяет интересующего его работника, чтобы убедиться в его искренности, надежности, правдивости…

После того как Орджоникидзе представил меня, Сталин спросил:

— Товарищ Гинзбург, не могли бы Вы обрисовать положение с вводом в действие важнейших строек пятилетки?

Будучи членом Президиума ВСНХ, я постоянно занимался крупнейшими стройками и, конечно, был в курсе всех этих дел. Поэтому я стал подробно отвечать на заданный вопрос.

Сталин слушал некоторое время, потом прервал меня:

— Товарищ Гинзбург, меня сейчас особенно беспокоит обеспечение страны и промышленности топливом. А шахты Донбасса, да и не только Донбасса отстают с планом добычи угля. Товарищи объясняют это в первую очередь отсутствием самого элементарного жилья для рабочих. Что Вы можете сказать по этому вопросу? Какие у Вас есть предложения? Я понимаю, что трудно дать исчерпывающий ответ по такому непростому делу, но хотелось бы услышать хотя бы общие соображения.

Я ответил, что жилищный вопрос действительно очень остро стоит перед угольниками. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что завтра этот вопрос встанет не только перед теми, кто добывает уголь, но и перед всей страной, поскольку заканчивается сооружение гигантов тяжелой индустрии, и мы должны уже сейчас готовить жилье, создавать нормальные бытовые условия. Если этого не сделаем, укомплектовать промышленность квалифицированными рабочими кадрами будет невозможно. А в перспективе ведь придется через какие–то 10–12 лет сносить временные деревянные здания и приступить к капитальному строительству новых, социалистических городов.

Сталин слушал внимательно, не перебивая, а когда я закончил, сказал:

— Мне нравятся высказанные Вами мысли как предварительные замечания. Необходимо подготовить предложения, которые можно было бы обсудить.

Мы разработали в ВСНХ предложения об организации стандартного деревянного домостроения, они были доложены Сталину и одобрены им при следующей встрече у Орджоникидзе…

И вот через восемь лет после той первой случайной встречи я официально был вызван в Кремль, в кабинет Сталина, примерно за полчаса до установленного времени, пройдя через всю пропускную процедуру, я оказался в приемной вождя. Его личный секретарь А. Н. Поскребышев приветливо поздоровался со мной. Я сел в указанное им кресло и стал ждать…

Наконец, меня пригласили в главный кремлевский кабинет. Помнится, что кроме Сталина там находились В. М. Молотов, М. И. Калинин, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, А. И. Микоян, А. А. Андреев, Л. П. Берия, Г. М. Маленков и, кажется, М. Ф. Шки- рятов.

Подойдя ко мне, Сталин поздоровался за руку. Ладонь его руки была такой же небольшой и мягкой. На нем был ставший уже традиционным полувоенный френч и мягкие грузинские сапоги. Но внешне Сталин несколько изменился: появились седина и на бледном лице морщины у глаз. Выглядел он усталым и несколько озабоченным. Попыхивая трубкой и пристально глядя мне в глаза, Сталин сказал:

— Мы решили предложить Вашу кандидатуру, товарищ Гинзбург, на должность народного комиссара по строительству. Как Вы относитесь к этому предложению?

Стараясь подавить охватившее меня волнение, я ответил:

— Конечно, для меня — большая честь стать первым наркомом по строительству. Я высоко ценю оказанное мне Ваше доверие, товарищ Сталин, доверие Центрального Комитета партии и понимаю, какая на меня возлагается большая ответственность. Ведь требуется незамедлительно собрать наркомат из отдельных «кирпичиков», разбросанных по промышленным отраслям, и на этой основе организовать сложный инженерный и хозяйственно–экономический аппарат. Я постараюсь приложить все свои силы, опыт и знания, чтобы достойно справиться с порученным делом. Но как коммунист хочу напомнить, что в феврале нынешнего года партколлегия, отметив как несправедливое и ошибочное решение парткома комитета по делам строительства о моем исключении из ВКП(б), заменила его строгим выговором. Так что у меня имеется партийное взыскание.