Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Нашел начальника польского эшелона, объяснил, что справа песчаный карьер и чтобы немедленно выводил людей в укрытие.

Не знаю, по какой причине начальник эшелона пренебрег правилами воздушной тревоги. Оставил людей в вагонах и сам остался. Эшелон разметало взрывами авиационных бомб и взрывными волнами, почти все поляки погибли.

Война есть война, потери на ней неизбежны, потери из–за собственной халатности неприемлемы, но куда денешься, если они случаются? Однако тут вмешалась в дело политика. Верней сказать политиканы из Лондона, из польской эмиграции во главе с Мико- лайчиком. Захотели нажить капитал на трагической гибели соотечественников. Лондонское радио известило мир, что польский воинский эшелон погиб по вине советских железнодорожников.

Про радио я узнал, когда приехал в штаб 1‑го Украинского фронта. Узнал также, что Сталин поверил клевете. Начальник военных сообщений фронта Скляров, офицеры Манюков, Каретников, всего семь человек были арестованы и отправлены в военный трибунал. Мотивировка: «За допущение разгрома воинского эшелона».

Иду к командующему фронтом генералу Ватутину.

— Николай Федорович, как Вы допустили арест всего Вашего отдела военных сообщений?

— А это через мою голову. Идите к Жукову, он получил указание

об аресте от Сталина.

Георгий Константинович в это время был в штабе 1‑го Украинского фронта и как представитель Ставки ВГК подготавливал меж- фронтовую операцию, которая впоследствии была названа Корсунь- Шевченковской. Иду к нему, спрашиваю, не может ли он отменить собственное распоряжение об аресте. Рассказал, как и что происходило. Он сказал:

— Нет, не могу. Это распоряжение Сталина. Вот что: давай ему сейчас доложим. Сам понимаешь, для меня это сильный прокол, что я сам не разобрал дело. Сталин был очень раздражен. Миколайчик запрашивал его из Лондона, почему, дескать, допустили гибель кадров польской армии. Я доложу, потом ты доложишь подробности.

Он позвонил в Москву, доложил Сталину и передал трубку мне. Я рассказал Верховному, чему сам был свидетелем и участником. Выслушав, Сталин сказал:

— Значит, Миколайчики и на беде хотят погреть руки. Дайте нам подробную шифровку, мы им ответим. И лондонских проанглийских полячков пошлем к черту!.. Арестованных по ошибке товарищей немедленно освободить.

Это было исполнено, и Скляров с товарищами вышел на работу.

Был високосный год, гнилая зима. В январе дороги раскисли, как в весеннюю распутицу. Весь автотранспорт сел в грязи. Танки, и те буквально плыли в густом месиве, полируя его днищами. Между тем войска Украинских фронтов проводили одну крупную операцию за другой. Их потребности в боеприпасах, горючем и прочем снабжении приходилось удовлетворять главным образом за счет восстанавливаемых железных дорог. Это время с января по апрель 1944 г. мне пришлось провести на колесах, мотаясь по Украине, проталкивая оперативные эшелоны и военно–снабженческие поезда по едва сшитым на живую нитку железным дорогам и временным деревянным мостам.

В апреле, когда войска 1‑го Украинского фронта гнали немцев от города Проскурова на юг, к Черновицам и румынской границе, распутица не раз останавливала наступление. Дороги сделались ложем для мчавшейся с гор воды. Долины превратились в болота. Единственный подход к фронту — железная дорога от Шепетовки на Тернополь. Однако ее надо еще восстановить. Восстановление идет крайне медленно. Полетел туда на самолете У-2 потому, что никаким другим транспортом до 7‑й железнодорожной бригады полковника

Н. И. Новосельского не добраться. Прилетели, плюхнулись на раскисшую поляну. Вытягивая ноги из жидкой глины, пошел я искать своего давнего наставника и учителя Николая Ивановича Новосельского. В начале двадцатых годов я служил в 10‑й железнодорожной бригаде, где он был комиссаром. Нашел его не сильно переменившимся. Пока его искал, причина медленного восстановления дороги стала мне ясна. Лес был далеко от насыпи. Валили лес, заготавливали шпалы, а потом три–четыре километра тащили дубовые шпалы к полотну. Так что собственно укладкой пути занимались не более трети рабочего времени. К тому же, как рассказал полковник Новосельский, даже металлические скрепления и костыли ему возят из тыла на самолетах У-2.

Полетел я в штаб 60‑й армии, нашел ее командующего — молодого красивого генерала Ивана Даниловича Черняховского. Обычно командармы были очень требовательны к железнодорожникам–вос- становителям, однако к простейшей логике — хочешь получить дорогу, помоги людьми — прислушивались неохотно. Иван Данилович стал приятным исключением. Без долгих разговоров послал Новосельскому 400 солдат, они приняли на себя доставку шпал и прочую черновую работу, и участок Шепетовка — Тернополь длиной в 152 км вошел в строй раньше установленного срока.