Гаральд Граф - Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг.

Кроме матросов общего типа, по своей натуре простых и хороших, на каждом корабле был еще, хотя и небольшой, уголовно-преступный элемент. Как ни старались от него избавиться, но на кораблях, в особенности больших, всегда можно было найти 10–15 человек, способных на все. Революции ничего не стоило привлечь их на свою сторону, посулив деньги, право грабежа и полную безнаказанность.

Из приведенной характеристики матросов и условий их жизни на флоте явствует, почему они так легко поддавались любой пропаганде; в особенности – во время затяжной войны. Так обстояло дело не только на русском, но и на других флотах, и это отлично учитывали тайные руководители всех революций. Первое внимание обыкновенно обращалось на флот. Достаточно взять хотя бы французскую революцию. Вот что говорит в своих очерках Оскар Гавар:

«Ни одна страна в мире не обладала таким составом морских офицеров, как Франция. Это были представители лучших французских фамилий, потомки целых поколений моряков, преданных своему делу, несравненных по подготовке, возлюбивших Родину и ее славу превыше всего. С 1676 по 1782 год французский флот имел 21 морское сражение, из которых было проиграно только три.

Как только началась революция, главный ее удар был направлен именно на флот. В Тулоне разлагающая работа пошла быстро, но в Бресте, где флот состоял из бретонцев, связанных с офицерством старыми узами, коим командовал любимый матросами граф д’Эктор, – дело шло несколько тише, хотя столь же успешно.

Через девять лет после взятия Бастилии от великолепного творения Людовика XVI остались одни обломки. К 1798 году наши корабли частью погибли, частью – попали в руки неприятеля; офицеры казнены или изгнаны; экипажи инертны или взяты в плен; арсеналы опустошены; рейды запущены, а порты пустынны».

В начале германской революции 1918 года можно видеть ту же картину: прежде всего восстание происходит на флоте, который оказывается гораздо более развращенным, чем армия. Из всех кораблей только крейсера «Регенсбург» и «Дрезден» остались верны своему императору и ушли из Киля, от красного флота, в Свинемюнде.

Итак, русский флот не явился исключением. Медленно, но систематично внутренние враги России готовили в лице матросов оружие будущего всероссийского бунта. Как протекала их работа, каковы были приемы агитации на флоте, достаточно выпукло свидетельствует о том речь эмигранта Лебедева, приведенная в труде Ф.В. Винберга «Крестный путь».

«Мне довелось, – говорит автор, – от очевидца слышать рассказ об одном митинге, состоявшемся в апреле 1917 года в Петрограде, в Александринском театре. На этом митинге выступало с речами несколько видных “деятелей” из партии социалистов-революционеров, которые собрали публику для ее просвещения в новом духе вновь образовавшегося (?) социалистического государства, именовавшегося “Российской республикой”».

Публика слушала разинув рот и бурно приветствовала каждого оратора. Состояла она главным образом из рабочих, солдат, матросов и «их дам», но также были тут же и любопытствовавшие офицеры [40] Офицеры, несмотря на требования публики, не встали, когда играли «Марсельезу». Затем, после приведенной здесь речи Лебедева, они все ушли. и всякий «интеллигентский» люд. Между другими ораторами говорил «лейтенант французской службы», как он сам отрекомендовался, Лебедев, бывший эмигрант, поспешивший вернуться в Россию после переворота.

Этот господин имел очень большие связи в высшей эмигрантской «аристократии», ибо был женат на дочери Кропоткина. В ту же весну 1917 года он был назначен товарищем морского министра, что для лейтенанта, да еще иностранной службы, представляло недурную карьеру: вероятно, помогали не одни заслуги «партийного работника», но и «высокая» протекция. Лебедев с большим апломбом рассказывал, каким путем его партия достигла того, что в громадном своем большинстве матросы русского флота оказались верными слугами революции. Нигде пропаганда не имела таких крупных успехов, как именно среди них, и все сделано было не в самой России, но за границей, трудами эмигрантов.

По словам Лебедева, его партия, вполне понимая значение вооруженной силы в стране и стремясь ее подчинить своему влиянию, прежде всего избрала флот как поприще для своей пропаганды, ибо матросы во время заграничных плаваний и стоянок в различных портах были гораздо доступнее агитаторам для «обработки», чем нижние чины армии.