Фредерик Кемп - Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле

Имевший опыт съемки конных скачек в Гамбурге, Ляйбинг смог среагировать на стремительное движение и сфотографировал солдата в тот момент, когда он взлетел над колючей проволокой. Он сделал всего одну фотографию, но она стала культовой.

«Добро пожаловать на Запад, молодой человек», – сказал западногерманский полицейский дрожащему от пережитого волнения Шуману, и тот упал в обморок [76] Впоследствии Шуман обосновался в Баварии, где познакомился со своей будущей женой. После падения Берлинской стены он сказал: «Лишь с 9 ноября 1989 года я чувствую себя действительно свободным». Однако он сильно переживал из-за напряженных отношений с бывшими коллегами и родственниками, жившими в Саксонии. 20 июня 1998 года страдавший от депрессии Шуман покончил жизнь самоубийством, повесившись в саду собственного дома. ( Примеч. авт. ) .

Дверь закрылась, и машина уехала. Это была всего лишь маленькая победа.

Ульбрихт настолько поверил в то, что Кеннеди не будет вмешиваться, что 22 августа распорядился продолжить строительство стены по всему городу. Хотя история зафиксировала 13 августа как дату рождения Берлинской стены, на самом деле стена появлялась постепенно, по мере того как крепла уверенность коммунистов в том, что они не столкнутся с сопротивлением.

Никогда еще Вилли Брандт так не волновался перед выступлением.

Стоя перед Шёнебергской ратушей и глядя сверху на двести пятьдесят тысяч разгневанных жителей Западного Берлина, он понимал, как трудно будет найти правильный тон. Он должен направить гнев толпы, но так, чтобы народ не бросился штурмовать границу, а только обличал коммунистический режим.

Он понимал, что этот момент может стать решающим для его кампании. Всего через месяц состоятся выборы, и Брандт хотел показать немцам, что он способен намного эффективнее защищать их интересы, чем стареющий канцлер Аденауэр, который вместе со своими американскими друзьями не делает ничего, чтобы открыть границу. Аденауэр отклонил приглашение Брандта выступить на митинге и с 13 августа не появлялся в Берлине.

Аденауэр не поддавался давлению со стороны партии и общественности, отказываясь приехать в город, поскольку, как он объяснил, его появление может вызвать политические волнения и ложные надежды. Но молчание только подчеркивало его бессилие. Помимо прочего, Аденауэр не хотел давать повод Советам распространяться о своих успехах и угрожать Западному Берлину и его свободе.

Итак, Брандт готовился к выступлению, а в это время Аденауэр встречался в Западной Германии с советским послом Андреем Смирновым. Аденауэр согласился подписать коммюнике, подготовленное Советами: «Правительство Федеративной Республики не предпримет шагов, которые могли бы ухудшить отношения с Советским Союзом и осложнить международное положение».

Это было похоже на умиротворение.

Через сорок восемь часов после закрытия границы Аденауэр, отказавшись от первоначальных угроз, объявил, что не будет прерывать торговые связи с Восточной Германией. Даже его воинствующий министр обороны Франц Йозеф Штраус призвал сохранять спокойствие. «Если начнется стрельба, – сказал он, обращаясь к народу, – то неизвестно, чем она закончится».

Британский премьер-министр Макмиллан, союзник, отказывавшийся провоцировать русского медведя, похвалил Аденауэра за то, как он отреагировал на строительство стены. Казалось, Аденауэр, который раньше испытывал сомнения относительно президентства Кеннеди, одобрил занятую президентом позицию в отношении стены.

Однако реакция Аденауэра говорила скорее о том, что он смирился. Оправдались его худшие предположения относительно нерешительности Кеннеди. Генрих Кроне, председатель партийной фракции Аденауэра в бундестаге, написал в своем дневнике: «Это был час нашего самого большого разочарования». Строительство стены лишило Аденауэра последней уверенности в том, что он является членом «сильнейшего альянса в мире», способного обеспечить полную безопасность.

Аденауэр проявил дальновидность. Его Западная Германия осталась невредимой и входила в НАТО. Не было никакого смысла отрицать тот факт, что Восточный Берлин попал в руки коммунистов. Сейчас для него не было ничего важнее, чем одержать победу на выборах 17 сентября и не допустить, чтобы страной управляли социалисты.